Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 34
Анжелика Кошмар, тут уж ничего не поделать.
Я рассказываю.
– Там был Ян Пржельчик, мировой чемпион по плеванию пинг-понговыми шариками. Он отдыхал у своего друга, художника Дубосакского. Этот Ян, он каждый день тренируется. Сначала ест капусту, потом кнедлики, потом три пинты пива, а потом берет фунтовое ядро и глотает. У него глотка, как у анаконды, – широченная. А потом он как плюнет – так все городки и сшибает. А если пинг-понговым шариком, то кролика может убить.
– Ты дурак? – спрашивает Аврора.
Вопрос риторический. Зачем ей знать?
Иногда я думаю, что и мне все это знать незачем, моя душа и так переполнена скорбями чрез меру.
Второе. Ее железный попугай слишком гадко орет. Пока я боролся за жизнь, она тут усовершенствовала свое чудовище. Теперь он орет на разные лады, чтобы у меня привыкания не возникало. Возмутительно кричит, но гораздо более возмутительно то, что именно он кричит. Аврора утверждает, что она этому его не учила, что птица восприняла вибрации энергии и усвоила оскорбления самостоятельно.
Вот и сейчас.
– Аут дурак! – кричит железным голосом глупый механический попугай. – Аут дурак!
Я пытаюсь отрешиться.
– Аут дурак!
Отрешиться не получается. Корпус корабля начинает подрагивать, Аврора активирует отражательные контуры.
– Аут дурак! Аут дурак! Аут дурак!
Попугай кричит. Я приближаюсь к нему совершенно индифферентно, как бы невзначай, иду будто туда, бреду будто сюда. Резко хватаю за шею.
– Аут дурак! – орет птица под пальцами. – Дурак!
Быстрым движением сворачиваю позвонки, теперь пернатое смотрит в сторону собственного хвоста. Так мне кажется поначалу. Но потом голова поворачивается. И еще поворачивается. И возвращается на место. А попугай все орет и орет.
Голова оказывается свободновращающейся. Вероятно, Аврора предусмотрела возможность отрыва, попугай получился устойчивым к внешним воздействиям.
– Аут! – зовет из рубки Аврора. – Аут, если тронешь мою птичку, я тебе не прощу, так и запомни!
Она мне не простит. Какая досада. Я пытаюсь отломать голову проклятому попугаю, он пребольно клюет меня в руку. Крепкая птица, упорная птица, вся в свою хозяйку. Просто так не ушибешь.
– Знаешь, Аут, а я придумала, что нам делать дальше, – сообщает из рубки Аврора. – Через две недели состоится чемпионат по страусиным гонкам…
Зверское зрелище. Аврора, несущаяся на страусе по прериям. Выжимает слезу.
– Эти состязания – позор Солнечной Системы! Мы должны что-то сделать! Положить конец!
Она продолжает рассуждать о допустимых пределах, нечеловеческом произволе и человеческом шовинизме, а я упорно продолжаю колотить железного попугая о спинку дивана.
Жизнь тоже. Продолжается.
P.S. Еще кое-что. Кое-что странное. Чертовски странное. Оборвался дельфин. Гоша. То ли шевельнулся, то ли от старта, так или иначе, стропы оборвались, дельфин свалился на пол. Одному мне его, конечно, не поднять было, и я вызвал из рундука Заскока. Вместе подняли. Но… Я…
Короче, ноги у Заскока были перемазаны синей глиной. С маленькими-маленькими рубиновыми малинками.
Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 34
