– И где?
– В ванной, – нашелся Антти. Ну тут уж, как водится: чем абсурднее оправдание – тем лучше.
– А что она там делала? – Суммо аж привстал со стула, словно сам собирался заглянуть в эту ванну.
– Известно что! Подмышки брила! – выпалил Антти.
– Так где же она была всю ночь? – спросил ошарашенный Суммо.
– Торчала в «Спасательной шлюпке». Проплакала всю ночь на плече у какого-то забулдыги. И вспотела от духоты. Сами знаете, в «Спасательной шлюпке» уже которую ночь идет концерт-панихида по погибшему Рокси и народу там – не протолкнуться.
– Зачем же она брила подмышки? – Суммо всё пытался подловить подчиненного.
– Провоняли, говорит, от сигаретного дыма. Сами знаете современных девиц. Дымят, как паровозы. А с нами они до тех пор, пока мы терпим их выкрутасы. Вот и я долго терпел, что она была влюблена не в меня, а в Рокси Аутти. А со мной была только потому, что Рокси Аутти мой друг.
– Так она тебе изменяла? – Суммо даже покраснел.
– Не знаю… – Антти равнодушно пожал плечами. – Теперь трудно сказать. Но они с Рокси как-то по пьяни договорились вместе убежать. Может, они собирались рвануть сразу после панихиды?
5
Зачем Антти это сказал, он сам не понял. Рокси Аутти был его другом, а жена ушла совсем по другой причине. С нею он сошелся в студенческие годы в общежитии, потому что она неплохо готовила. Но как только вопрос встал об обязанностях Антти, о том, что он должен хоть немного постараться и поискать работу, их брак зашатался, как табурет со сломанной ножкой.
А когда жена забеременела и ее начало тошнить от круговерти забот, Антти решительно отправил ее на аборт. Потому что от одной мысли, что у него заведутся дети, его тошнило сильнее, чем беременную.
С тех пор Антти относился к женщинам, как к мясу. И с каждой новой женщиной, с каждым новым поцелуем в мясистые губы в его сердце будто появлялся новый островок гнили. Тоска и уныние все больше одолевали его тело и мысли. В институте, на философском факультете, Антти очень интересовался поэзией и философией. Зачитывался до дыр в штанах Кантом, Делезом и Жижеком, пока в один страшный момент не понял, что не может больше читать эту ерунду, что просто не в силах продраться дальше первой страницы – не хватает силы воли и ясности ума. Тоска и уныние, спеленавшие сознание липким скотчем, проникли и в святая святых. К тому же в то самое время нелепо погиб его любимец Жиль Делез. Жил себе, жил, а потом сломался и выбросился из окна, превратившись в котлету, в «тело без органов», в кровавую лужу. Антти решил в память о Делезе заглянуть в любимую книгу «Анти-Эдип», но ни черта там не понял. Липкая лента повязала сознание, тоже превращая в котлету. Медленно, но верно. Уже тогда Антти пришел к выводу, что философия не для него. Впрочем, как и брак, как и дети. Антти ушел из института, как когда-то из семьи, и нанялся в контору к Хаппонену, чтобы заведовать котлетами и другими товарами, уложенными в коробки и заклеенными скотчем.
В задачу Антти как мерчендайзера входило раскладывать товары Хаппоненов по полкам в правильной последовательности, учитывая и цветовую гамму. Чтобы домохозяйки их побыстрее растаскивали по гамакам своих авосек.
А сейчас Антти подумал, что его снова и снова вызывают к Суммо на ковер, но не увольняют лишь потому, что уж больно Хаппоненам интересно, какой креатив он проявит и как на этот раз извернется. Это было офисное многоборье – прятки, головоломки, загадки, «веришь-не веришь» и так далее – новый вид спорта, который скоро включат в олимпийскую программу.
Порой Антти даже казалось, что по вечерам все семейство Хаппоненов собирается в ресторанах и пабах у парка «Дубки» – «Дубровнике» и «Дублине» – и рассказывает смешные истории про своих работников, разделывая при этом стейки с кровью, аккомпанируя себе вилками и ножами по тарелке. И Суммо его держит не только потому, что хочет перевоспитать, но еще и потому, что он, Антти, является поставщиком самых смешных и нелепых историй. Антти представил, как дрожит от смеха тройной подбородок Тряссо и как всем своим грузным телом сотрясается Вессо, когда Суммо рассказывает им про своих подчиненных.
– Вот так дела, – Суммо со вздохом развел руками. – Значит, ты не спал всю ночь.
– Не спал, – не соврал Антти.
– И пил?
– И пил, – снова сказал правду Антти, и лицо его сделалось болезненно бледным. – Но сейчас мне даже хуже, чем вчера.
– Отчего же так? – поинтересовался Суммо. – Оттого что ушла жена, или оттого что погиб друг?
– Нет… Это общее состояние духа. От всего сразу, от путаницы в мыслях. – Антти без приязни оглядел просторный офис шефа с итальянской мебелью и идеальным порядком.
6
Суммо, что называется, много о себе понимал, и ему доставляло неимоверное удовольствие наблюдать за чудачествами подчиненных. Но как бы ни презирал он Антти за все его слабости, а Антти – Суммо за суетное стремление к богатству и власти, смерть Рокси Аутти была причиной более чем уважительной. Рокси был любимым финским музыкантом Суммо, и поэтому он больше склонен был поверить Антти, чем усомниться в его резонах.
– Ну, ладно, – приговорил Суммо, взвесив все за и против. – Ты меня убедил, и я, пожалуй, сегодня тебя отпущу.
– Спасибо… – выдохнул то ли расстроенный, то ли обескураженный Антти. Мол, не в этот раз, так в другой. Представится еще повод.
– Потому что семейная ситуация у тебя на этот раз не из лучших, – объяснил Суммо, а сам подумал:
«Нет, он у меня просто так не соскочит, не отвертится. Я его всё-таки переделаю и заставлю честно на меня трудиться».
– Спасибо, – снова сказал Антти, собираясь уже драпануть.
– Благодари не меня, а многоуважаемого Рокси Аутти. Больше него я люблю только Мадонну.
– Спасибо, – в третий раз ответил Антти, а сам подумал, что смерть Мадонны тоже можно будет в свое время использовать как повод.
– Но прежде чем идти домой, сделай для меня, пожалуйста, хорошее дело, – тормознул его Суммо. – Сходи в заречный гипермаркет «Детский мир и рыбки» и посмотри, как там выложен наш товар. Всё ли на своем месте. А потом уж возвращайся домой и скорби по своему другу-кумиру и по своей неверной жене.
Стремясь приумножать богатство империи Хаппоненов, Суммо, вдобавок к магазинам «Копеечка и тарантасик», заложенным его старшим братом Вессо, запустил гипермаркеты, набитые едой и повседневными товарами для среднего класса, под общим брендом «Детский мир и рыбки».
А в привесок к складам и производствам Тряссо, Хаппонена-среднего, открыл производство быстрого питания. В «Детском мире и рыбках» можно было купить еду на любой вкус и цвет, от индийской до тайской. Дома ее оставалось только разогреть в микроволновке.
– Сделаю, – кивнул Антти, удивляясь, как этот расчетливый толстосум поверил нелепой небылице.
– Только, смотри, качественно всё разложи. И нашу колбаску, и курятину, и сыр-каламбур (почему-то все Хаппонены называли камамбер каламбуром). Ну, короче, сам знаешь. Я в выходные пошлю своего лучшего супервайзера Суло все проверить.
