Наблюдать в трамвае – дело занимательное. Вагон тарахтит, как кинопроектор, а вагоны шуршат, как выпавшая кинолента. Окна, как кадры из семейного альбома, – можно показывать слайды на серых стенах хрущевок и панелек Нижнего Хутора.
Я люблю, сидя во втором маршруте, представлять себя зрителем допотопного кинотеатра с тапером-водителем и живым аккомпанементом колес. Кондуктор надрывает мой билетик, и я тут же попадаю в ритмично-динамичный мир Дзиги Вертова, вижу пассажиров сразу в нескольких ипостасях: юность – молодость – зрелость – старость. Или в других сочетаниях.
Всего несколько кадров на пленке, немного света, попавшего на лица сквозь тусклые окна, – и вся жизнь человека как на ладони. Взять хотя бы собранного Суммо Хаппонена и рассеянного Антти. Их тоже можно представить и в юности, и в зрелости и в старости.
Один будет тихо доживать в своем поместье и умрет от болезни Альцгеймера. А второй вряд ли протянет долго. А все потому, что время имеет хитрое свойство: растягивается для счастливого и довольного и сжимается для того, кто испытывает частые и сильные стрессы, кому не хватает позитивных эмоций.
Вот Антти стремительно выскакивает из трамвая, потому что знает: через минуту подойдет автобус. А следующего ждать целых пятнадцать минут. Но как Антти ни спешит, автобус уходит у него из-под самого носа. А вот Суммо, кажется, никуда не спешит. Он вроде бы должен опаздывать и на автобус, и в школу, и в институт, а теперь вот в банк. Но везде успевает, даже раньше приходит, поскольку умеет обходиться со своим временем. Суммо, похоже, и по жизни вообще никуда не торопится, потому что время его слушается. Он еще молод, и ему кажется, что он всё успеет. Время для него – ресурс неограниченный, его еще навалом. Суммо и в детстве никуда не спешил, но повсюду приходил почти на полчаса раньше, будь то певческий кружок или автобусная остановка. Такой вот парадокс времени.
3
Очень правильный начальник Суммо и нерадивый подчиненный Антти вели непрерывную, непримиримую борьбу друг с другом и с обстоятельствами. Жесткую борьбу по принципу «кто кого». Один – за стабильную власть и порядок везде и во всем, другой – за безвластие и анархию. У кого окажется крепче воля и сильнее мотивация? Кому хватит сил и терпения обустроить всё вокруг по собственному видению и желанию?
Суммо – младший из трех братьев влиятельного семейства Хаппоненов, и ему как самому молодому и горячему невтерпеж всё вокруг обуздать, устроить и упорядочить. Он жаждет приумножить то, что нажил клан Хаппоненов, то, что построил старший брат Вессо и вытряс у кредиторов и должников средний брат Тряссо. Суммо хочет доказать авторитетным братцам, что тоже не лыком шит. Что он своим рождением и своей жизнью как бы подводит итог, суммирует все труды и старания Хаппоненов. Суммо во всем, даже в поездках на трамвае, старается подражать старшему брату Вессо. На этом, уверен он, империя Хаппоненов только сэкономит.
Антти же, наоборот, не прибавляет, а вычитает. Он – воплощенный минус: постоянно стремится уйти, спрятаться от этого мира, уклониться от его методов воспитания и принуждения. Конечно, Антти как разумный человек знает, что трудиться и приумножать ресурсы хорошо, поскольку это созидание. А наслаждения и леность неизменно связаны с убытком и разрушением. Этот постулат лежит и в основе морали, и в основе любой религии, и даже в основе поэзии. Антти прекрасно это знает, но ничего не может с собой поделать.
Ну не желает Антти вкалывать на империю Хаппоненов. Категорически не желает, и всё тут! У Антти налицо врожденный порок мотивации к труду, хотя есть опасение вновь оказаться на социальном дне и стать предметом осуждения для близких и дальних родственников. Как ни парадоксально, Антти боится крутых санкций начальства лишь потому, что боится молчаливого осуждения матери.
В общем, Суммо и Антти являют собой плюс и минус как на шкале добра и зла, так и в системе координат высокого и низкого.
Я так и представляю, как Плюс с флюсом небольшого живота, упитанный и розовощекий, приходит на работу в свой кабинет за пятнадцать минут до начала рабочего дня, где все в идеальном порядке, где каждый листок в своей папочке, а каждая папочка на своей полочке. И секретарша с круглой попочкой приносит ему зеленый тонизирующий чай без сахара, чтобы никакая мелочь не отвлекала шефа от работы и от планов империи Хаппоненов наложить лапы на обе полусферы земного шарика.
А другой, Минус с носом, уже с утра бледный и изможденный, идет к кофе-машине, наливает в кружку кофе, сдвигает в кучу разбросанные на столе бумаги, уже запачканные шоколадным печеньем.
Впрочем, Суммо Хаппонен не дает вечно опаздывающему Антти допить кофе. Уже голосит звонок-сирена: самое время собираться на линейку, поднимать флаг и петь гимн империи Хаппоненов.
– На первый-второй рассчитайсь! – командирским голосом лейтенанта Олави кричит клерк Суло.
– Перекличка прошла, а вы опоздали, товарищ Антти. И Год лиот штрафа никуда не денетесь.
4
Избежать штрафа Антти даже не надеется, потому что в обязанности пронырливого финансиста Суло как старшего по отделу входит докладывать обо всех опоздавших. Он со штрафов, налагаемых на недисциплинированных сотрудников, получает прибавку к зарплате.
И вот уже клерк Суло с недовольным видом, будто Антти своим опозданием попрал его самые святые и нежные чувства, зовет виновника к Хаппонену.
И Антти мешкая – непрерывное сопротивление буржуазному порядку и всякой власти у него уже в крови – идет к Суммо. Осторожно приоткрыв дверь, он ступает на ковер большого босса. Ковер сегодня необычный – красный, как огонь в преисподней, с новой щетиной-ворсом, жесткой и колючей. А вчера был зеленый и мягкий. За ночь успели поменять. Антти это чувствует сразу, потому что, собравшись второй раз позавтракать, он снял ботинки и по рассеянности забыл надеть.
– Заходи, заходи, – подбадривает его шеф. – Заходи и рассказывай, почему снова опоздал. Что там у тебя на этот раз стряслось?
К такому повороту Антти готов и не готов. Вроде бы он уже привык оправдываться, а с другой стороны, приходится каждый раз измышлять нечто новое. Говорить, что прорвало трубу стояка, что сломался ключ в замке – это всё как-то банально. Говорить, что старуха Рухья переходила дорогу и ее сбила машина, а пока не приехала скорая, он не мог оставить истекающую кровью бабушку – тоже некомильфо.
И тут – как всегда, в последний момент, – когда нога уже ступила на красную дорожку просторного кабинета, придумался сюжет похлеще, чем у Тарантино, и Антти ляпнул, что у него пропала жена. И что он всю ночь ее искал.
– И не нашел? – от удивления Суммо даже рот открыл.
– Почему же?.. Утром нашел… – Антти мямлил, подбирая слова, а сам думал, что если Суммо с ним разговаривает, а не велит сразу писать заявление, то и на этот раз ему удастся избежать увольнения, к которому он, впрочем, давно был готов и подсознательно стремился. Он даже подготовил речь, в которой, среди прочего, посылал Суммо Хаппонена ко всем чертям.
