Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 44
Однако когда отчаявшиеся и обессиленные македонцы достигли края леса, легче не стало — командир конницы Каран решил вывести своих всадников под прикрытие реки и, никому ничего не сказав, начал переправу. Продираясь сквозь заросли, всадники по обрывистому берегу спустились к воде и, борясь с течением, начали переходить через нее — а на другом берегу их уже ждали! Мало того, из лесных зарослей поднялись пешие лучники, и град стрел выкосил передние ряды пришедшей в совершенное расстройство пехоты. Но самое страшное было не в этом — увидев, что кавалерия уходит за реку, пехотинцев охватила паника, и, ломая строй, они тоже бросились к Политимету. Приказов никто не слушал, а солдаты, побросав щиты и сариссы, буквально ввалились в реку, где образовалась каша из людских и лошадиных тел.
Тщетно переводчик Фарнух убеждал Андромаха и Менедема принять на себя командование и спасать войско — ответственности на себя брать не захотел никто, и македонские отряды в один миг превратились в неорганизованную, охваченную паникой толпу. А Спитамен знал что делал, когда оставлял отряд в засаде на противоположном берегу Политимета — сидя на конях, согдийцы и скифы расстреливали из луков тех, кто пытался выбраться из реки, а если кому-то это и удавалось, то с ним расправлялись прямо на берегу. Многие лучники въезжали прямо на конях в воду и, стоя вдоль переправы от одного берега до другого, с двух сторон начинали в упор расстреливать фалангитов, которые оказались полностью беззащитны перед ними. Другие же, расстреляв последние стрелы, погнали коней в беснующуюся толпу и принялись мечами рубить обезумевших от страха солдат базилевса. Воды реки окрасились кровью, множество мертвых тел несло вниз по течению, а бойне не было видно конца — немногие из македонцев, те, кто еще сохранил способность что-то соображать и не бросил оружия, ринулись на небольшой островок посередине реки. Но по приказу Спитамена скифские и согдийские наездники окружили островок и перестреляли тех, кто там укрылся, а некоторых захватили в плен и тут же прикончили — так велика была ненависть к завоевателям. Победа была полной, и согдийский полководец торжествовал — на берегах Политимета был развеян миф о непобедимости солдат Искандера Двурогого!
* * *
Одной из причин, которые привели к такому небывалому разгрому македонского войска, было то, что Александр, как это ни парадоксально прозвучит, не назначил главного военачальника. Из текста Арриана следует, что у всех них были равные полномочия, а Фарнух — переводчик — должен был отвечать за контакты с местным населением. Но из того же текста можно сделать вывод, что именно он оказался ответственным за исход операции, и вполне возможно, идея поймать Спитамена исходила от него. А вот когда начался настоящий бой, горе-полководец решил было передать командование профессионалам, но не тут то было! «Фарнух хотел передать командование македонцам, которые были с ним вместе отправлены, под тем предлогом, что он в военном деле человек несведущий и послан Александромбольше для воздействия на варваров, чем для ведения войны» (Арриан). Реакция македонских стратегов на это предложение была просто потрясающей — они как один отказались принять единоличное командование над находившимся в критическом положении отрядом. И дело даже не в том, что они считали себя некомпетентными и неподходящими для подобной задачи, на мой взгляд, они просто боялись. И не скифов и Спитамена, нет, они, как это ни странно, боялись своего царя! «Андромах, Каран и Менедем не приняли, однако, командования, боясь, как бы не показалось, что они нарушают приказы Александра и своевольничают, а кроме того, в эту страшную минуту они хотели, в случае поражения, отвечать каждый только за себя, а не нести в качестве плохих военачальников ответственность за все» (Арриан). Дело в том, что накануне вторжения в Среднюю Азию Александр обрушил на командный состав репрессии, казнив нескольких высших командиров и людей из их окружения. «Дело Филоты» не на шутку перепугало македонских военачальников, которые стали бояться вызвать недовольство своего повелителя. Ну а поскольку, отправляя военную экспедицию к Мараканде, Александр не дал ясных распоряжений о том, кто является главнокомандующим, а ответственным за ее исход, судя по всему, назначил Фарнуха, то и результат явился соответствующий. Переводчик так накомандовал, что македонские стратеги не рискнули исправлять его ошибки, а обвинений в своевольстве со стороны своего царя они, как оказалось, боялись больше, чем поражения от Спитамена.
Но это одна сторона медали, а другая — это то, что Спитамен оказался прекрасным полководцем и так повел дело, что похоронил македонскую славу на берегах Политимета. Судя по всему, согдийский князь очень неплохо знал своих соседей — заречных скифов, да и последним он, надо думать, был известен — иначе бы они никогда не пошли на союз с человеком, которого не знали достаточно хорошо. Более чем вероятно, что согдиец встречался с ними и в бою, и в мирные дни, Яксарт являлся приграничной рекой, а потому вооруженные стычки происходили там регулярно, так что времени, чтобы изучить и оценить тактику своих воинственных соседей, у Спитамена было предостаточно. И когда на его страну упала мрачная тень Искандера Двурогого, согдийский полководец все свои полученные за многие годы общения со скифами знания применил на практике. Он стал одним из самых страшных противников Великого Завоевателя и несколько лет вел жестокие бои с захватчиками. А что касается сражения на Политимете, то это был пример классической скифской манеры ведения боя, где были задействованы все ее элементы — изматывание врага, ложное отступление, бой на дальней дистанции, засада и наконец вывод практически небоеспособного противника под удар главных сил. Яркий пример боя на уничтожение! Арриан пишет, что «спаслось не больше 40 всадников и человек 300 пехотинцев», а это были очень серьезные потери для македонской армии — в решающих битвах с Дарием он указывает значительно меньшие цифры. И самым первым, кто по-настоящему оценил размер катастрофы, был сам базилевс: «Это поражение Александр ловко скрыл, пригрозив прибывшим с места сражения казнью за распространение вести о случившемся» (Курций Руф).
* * *
А теперь самое время посмотреть, как это же самое событие выглядит в изложении другого основного источника по интересующей теме — Курция Руфа. Сравнивая его с рассказом Арриана, создается впечатление, что речь идет об абсолютно другом сражении — кроме имени стратега Менедема, его ничто с битвой на Политимете не связывает, а река даже не упоминается. Сам бой происходит до прибытия македонского войска в Мараканду — Спитамен перехватывает его по дороге, которая проходит через лес, окружает на поляне и уничтажает. Едва ли не половина рассказа посвящена описанию героической гибели Менедема и его друга, а оставшиеся в живых македонцы «заняли холм, возвышавшийся над полем сражения. Спитамен их осадил, чтобы голодом принудить к сдаче». Конечно, очень интересно, что это за холм посреди леса, который возвышается над лесной поляной, но дело даже не в этом. Скорее всего Курций Руф в отличие от Арриана не знал подробностей сражения и мог просто взять описание другого похожего боя между Спитаменом и македонцами, поменяв для достоверности имя стратега. Но это только предположение, и не более того.
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 44
