— Возможно, в этом нет никакой логики, но уже в первую нашу встречу я знал, что ты — моя вторая половинка, женщина, созданная для меня, та, для которой рожден и я.
— Если бы ты сказал так, когда просил отменить свадьбу! Я наверняка послушалась бы тебя, — прошептала Кэрри, пытаясь затушить искру надежды, готовую разгореться во все поглощающее пламя.
Джейк горько усмехнулся.
— Я не сказал тебе этого, потому что ты была уверена, будто любишь Брюса. Я не посмел предложить себя взамен ему. Ты вообще тогда была не готова к замужеству. Тебе надо было еще повзрослеть.
Кэрри вздохнула.
— Ты знал меня лучше, чем я сама.
— Никто из нас ни в чем не был уверен. Я всегда гордился своей честностью и шесть лет назад вряд ли допустил бы близость с девушкой, которую едва знал. Я так думал до тех пор, пока Лора не сказала мне, что дело совсем в другом. Просто я действительно не мог смириться с тем, что сделала моя мать. Лора призналась, что рассказала тебе все.
— И это очень огорчило меня, — заметила Кэрри.
— Моя отзывчивая, мягкосердечная девочка! Лора не впервые обвинила меня в слепоте, когда дело касалось женщин. Но в этот раз удар попал точно в цель. Думаю, я всегда сравнивал женщин со своей матерью, пусть даже неосознанно. И тебя я видел как в кривом зеркале.
— Понятно…
— Мне следовало бы разглядеть, что ты абсолютно не похожа на мою мать. Но, когда ты обратилась ко мне за помощью и согласилась на мое унизительное предложение, я вновь задумался, не решила ли ты заполучить таким образом другого мужа, который обеспечил бы тебе безбедную жизнь.
— И ты так подумал?! — ужаснулась Кэрри.
— Представь себе, да. — Джейк виновато улыбнулся. — Но эта затея сделала жизнь невыносимой. Я очень скоро понял, что ты не меркантильна, никаких личных целей не преследуешь. Мне стало невыносимо стыдно. А когда ты, бросив все, сорвалась, чтобы ухаживать за больной девочкой, я окончательно убедился, что ошибался в тебе.
— О, Джейк!
— Да, да! Удивительно, насколько слеп я был. Я боялся, что ты тогда, шесть лет назад, могла меня отвергнуть.
Солнце скрылось за верхушками деревьев, сумерки быстро сгущались. Последние лучи скользнули по лицу Джейка, сделав его похожим на бронзовую скульптуру древнего бога — беспощадного, требовательного и нетерпимого.
— Я тогда была почти ребенком. Даже не влюблялась до этого ни в кого. А ты как вихрь ворвался в мою жизнь, ошеломив меня. Женщины остерегались тебя и переходили на шепот, говоря о тебе. Конечно же я думала, что Брюс надежнее. И мне казалось, что я его любила. Я была уверена, что моя тяга к тебе безумна, потому что считала: любовь с первого взгляда — миф, выдумка. А тебя я совершенно не знала.
— Когда я стоял рядом с Брюсом в церкви и слушал, как ты даешь ему клятву, то представлял, как, окончательно порвав со старой жизнью, добьюсь ошеломительного успеха, а потом швырну все тебе в лицо. Хотя в действительности мне хотелось броситься тебе в ноги и умолять оставить Брюса. Но я струсил, смалодушничал. Я хотел, чтобы ты сама разорвала помолвку, чтобы не считать себя предателем, хотя даже смотреть на тебя так, как смотрел я, уже было предательством по отношению к Брюсу.
— И эти шесть лет тебя ничему не научили? — спросила Кэрри, с ужасом осознавая, что Джейк и сейчас не сказал о любви ни слова.
— Научили, Кэрри. Я понял, что все произошедшее между нами — неповторимо и особенно. Я же пытался спуститься на землю, любить других женщин, забыть тебя. И даже, как дурак, поверил, что мне это удалось. Но, когда ты пришла в мой офис и потребовала денег…
— Я не требовала, — перебила его Кэрри.
— Ты швырнула свои требования мне в лицо, — не сдавался Джейк. — Это был прямой вызов, и я осознал, что все мои старания выкинуть тебя из сердца — ерунда, пустые хлопоты, потому что я все равно ждал, что ты когда-нибудь придешь ко мне. Я даже купил картину в свой офис, потому что женщина на ней напоминала мне тебя. Твое присутствие в доме на многое открыло мне глаза, — продолжил Джейк после небольшой паузы. — Ты за короткое время сумела расположить к себе миссис Пиллоу, а она редко ошибается в людях. Даже мой шофер по-отцовски полюбил тебя. И Джессику ты покорила. А я вместо того, чтобы охладить пыл, на что и рассчитывал, затеяв всю эту игру, разгорелся еще жарче. Страсть буквально пожирала меня. Ты дала мне ясно понять, что никогда не пришла бы ко мне сама. Но, когда ты произносила мое имя, мне слышалось «я хочу тебя». И, когда я овладел тобой, ты ответила мне с такой горячей, неистовой страстью, что уничтожила все барьеры, которые сдерживали меня.
Кэрри вспыхнула.
— Ты видишь меня насквозь.
— Я не сказал бы, — бросил Джейк, рассеянно наблюдая за играющими под деревьями ребятишками. — После того как это произошло, я долго смотрел на тебя спящую и понял, что одной физической близости недостаточно. Мне хотелось услышать от тебя слова любви, а не только свое имя.
Вечер накрыл остров. Тени от деревьев стали гуще, солнце окончательно скатилось в море. В сумерках лицо Джейка выглядело еще печальнее.
— Когда в клинике ты со слезами на глазах склонилась над Лин, я окончательно понял, что изгнать тебя из своего сердца мне никогда не удастся. Это было как гром среди ясного неба. Я понял, что люблю тебя. И неожиданно все встало на свои места.
— Странно, ты такой умный, но вел себя как последний дурак. — Кэрри улыбнулась и с обожанием заглянула ему в глаза. — Неужели до тебя никогда не доходило, что я жаждала твоей любви?
— Мне никогда не приходило в голову, что моя любовь могла что-то для тебя значить… — прошептал Джейк, ошеломленный ее признанием.
— Джейк! Как только я осталась в твоем доме, я осознала, что все эти годы любила тебя, страстно желала и тосковала…
Она не успела закончить фразу, так как горячие жадные губы Джейка завладели ее ртом. Кэрри приподнялась на цыпочки и устремилась навстречу его огненному, ненасытному поцелую.
— Прикажи мне остановиться, — на минуту оторвавшись от нее, простонал Джейк.
— Зачем? — Голос ее дрожал.
— Потому что я не хочу испугать тебя.
Кэрри весело рассмеялась.
— Меня ты уже ничем не испугаешь, Джейк. Разве я не убедила тебя в этом, когда мы занимались любовью? Уверена, ты всегда думал обо мне, как о восемнадцатилетней девочке, которую когда-то встретил. Но я уже выросла, Джейк. — Она стала серьезнее, голос зазвучал глуше. — Испугать меня может только одно: если ты оставишь меня.
— Я никогда не сделаю это! — Это прозвучало как клятва.
Кэрри понимала, что сейчас не время задавать вопрос, который мучил ее, но все-таки не выдержала.
— Джейк, а как же Брюс? Он так и будет стоять между нами? Его тень так и будет преследовать нас всю жизнь?
