Прежде чем я нашлась с саркастическим или другим каким ответом, она увела Оливию. Совершенно счастливая Трисия уселась на барный стул и проворковала:
— Вот спасибо. И какая же песня самая любимая?
— «Раздень меня догола», — без колебаний ответила она. — Она у меня и на айподе есть.
— Легально загружена и все такое. Трисия у нас хорошая девочка, — вставила я, встревоженная хищной ухмылкой Джордана. Глаза Трисии маниакально блестели, и предупреждать ее было уже поздно. Джордан — явный тип «поматросил и бросил», разве я могу допустить, чтобы он так обошелся с моей подругой? Я поспешно сменила направление разговора, тем более что мне и впрямь требовалось установить факты:
Трисия метнула на меня злобный взгляд. Ничего, потом оценит мое благородство и старание защитить ее.
— Трисия права, — подхватил Джордан, выразительно поглядывая на часы. — Могу я хотя бы заказать выпивку и расслабиться на минутку?
— Это я прошу прощения, — повинилась я. — Но история с пленками представляется мне очень серьезной. Если они существуют…
— Клэр не могла их сжечь, — ответил Джордан, пытаясь между тем привлечь внимание бармена. — Я помню, как мама после смерти папы спрашивала ее насчет пленок и Клэр заявила, что уж она-то не имеет к ним никакого отношения. Обычное дело, так они всегда ворковали.
— Если пленки у Клэр, как они могли попасть к Расселу и почему Клэр утверждает, что она их сожгла?
Вопрос повис в воздухе. Джордан заказал себе водку «Грей Гуз» со льдом и «Роб Рой» для меня.
— Потому что, если она скажет, что она их сожгла, ей не придется признаваться в том, что Рассел отказался отдать их ей, даже когда у них был роман.
— Клэр Кроули и Рассел Эллиот? — задохнулась Трисия.
Джордан устало кивнул.
— И вот что я вам скажу: не хотел бы я сейчас оказаться на месте Грэя Бенедека.
— Это еще почему? — Он окончательно сбил меня с толку.
— Потому что все избранники Клэр умирают молодыми.
8
Время ускользает от меня. Работа занимает больше часов, чем планировалось, я забываю, сколько недель и месяцев прошло с последнего разговора или письма, и люди на меня обижаются, дома валяются просроченные библиотечные книги. Что касается возраста… Нет, ну вы мне скажите, должен же быть хоть краткий просвет между клерасилом и «Ойл оф Олей»[25], когда ваш возраст и ваша внешность совпадают?
И все же изредка Старик Время дает мне поблажку, мы играем в четыре руки, осколки перегруженной и лопнувшей от перегрузки жизни стягиваются воедино, по крайней мере на какой-то момент, и я могу перевести дух и оценить ситуацию. Или перевести дух и записать быстренько все факты и наблюдения, накопившиеся за последние часы, так что когда красавец детектив подойдет ко мне в баре, я смогу сосредоточить на нем все свое внимание и не беспокоиться, как бы не забыть что-то важное.
— Привет! — Кайл провел ладонью по моей руке, и я обрадовалась знакомому прикосновению. — Нынче ты рано.
— Спасибо, что справился с потрясением, — усмехнулась я. Всем сердцем я хотела поцеловать его, но ведь сперва нужно было разобраться, на каком мы этапе «отношений» или «восстановления отношений». Прежде у меня все «отношения» обходились без второго этапа, и я понятия не имела, как нужно вести себя при воссоединении.
Кайл тоже не стал меня целовать, но прежде чем я сообразила, препятствуют ли ему те же сомнения, что и мне, или же он попросту не хочет меня целовать, прежде вообще-то, чем я начала всерьез заморачиваться по этому поводу, Кайл бросил взгляд на мой бокал и спросил:
— Ты здесь уже давно?
В моих советах читателям так и пестрит фраза: «Честность — лучшая политика». А уж если встречаешься с детективом… У него все инстинкты на стреме: работает он или отдыхает, он подмечает такие мелочи, до каких обычному смертному и дела нет. Я тоже глянула на свой бокал. Он был наполовину пуст, и капельки влаги, сбегавшие по наружному краю, успели скопиться внизу.
Я твердо решила быть честной, но столь же твердо я решила, что сейчас мы оба не на работе и работе нечего лезть в наши отношения, так что я постаралась обойти вопрос стороной.
— Тут собирались Трисия, Кэссиди и еще кое-кто, кого я знаю, вот я и пришла пораньше. — Кайлу вовсе не обязательно знать, что я выставила Трисию, Кэссиди и еще кое-кого из ресторана за минуту до его прихода — дескать, им будет гораздо уютнее поужинать в не столь популярном заведении. — Выпьешь что-нибудь?
Он заказал «Манхэттен» и устроился возле меня.
— Симпатично выглядишь.
— Спасибо, ты тоже.
— Я рад, что мы сделали это.
— В смысле сделали друг другу комплименты? — уточнила я.
— В смысле начали разговор, — ответил он так серьезно, что сердце у меня в груди ухнуло. Словно во сне я следила за тем, как детектив берет мою руку, крепко ее сжимает, всматривается в нее пристально — уж не улики ли ищет?
— Да, — кивнула я. — И я постараюсь сделать все, чтобы мы продолжали разговор, чтобы ничего не оставалось недосказанным. Если мы постараемся, если мы оба так решили, мы научимся быть откровенными во всем, всегда, и для нас это будет вполне естественно.
— Ого! — тихо произнес он.
— О'кей, теперь я наговорила чересчур много. Надо притормозить.
— Нет-нет, просто ты сразу заговорила так, как будто мы снова вместе.
Сползти с барной табуретки, растечься на полу мерзкой лужицей унижения. Грудь сдавило свинцовым грузом, я не осмеливалась поднести бокал к губам — руки тряслись.
— А мы — нет? — еле выговорила я.
Эти дивные синие глаза могут растопить каменное сердце и заставить раскаяться самого закоренелого преступника. Сейчас их взгляд был обращен на меня.
— Я так и планировал, но нынче утром ты меня придержала, так что я думал, мне придется сперва сводить тебя на ужин, а то и на пару ужинов. — Он лукаво улыбнулся, и мое сердце забилось вновь, посылая всю кровь к щекам.
— По-моему, мы и так уже потеряли много времени, — искренне ответила я.
Он наклонился поближе, чтобы меня поцеловать, и тут нарисовался официант — проводить нас за столик. Все же Кайл поцеловал меня, только легонько, и когда я слезала с вращающегося табурета, ноги у меня подгибались. К счастью, Кайл обхватил меня рукой за талию. К счастью…
Читая меню, мы шутили и смеялись, но как только официант принял заказ и отошел, веселость с нас слетела. Настало время для серьезного разговора.
