— Скучно стало в наших краях? Едешь куда-нибудь немного поразвлечься? Может, в Нью-Йорк?
— Натан, прошу тебя, — едва сдерживая гнев, сказала она.
Опять он все делал неправильно. Он-то решил, что они посидят, поговорят. Может, на кухне, куда сейчас сквозь новые кружевные занавески проникало солнце, или в гостиной, где они в первый раз занимались любовью.
Как же он сразу не догадался, что влюбится? Тогда он мог бы по крайней мере быть честным с ней и сказать ей правду.
Он бы признался ей, как сопротивлялся ее чарам, да сердцу не прикажешь. И он сказал бы, что она никогда не будет счастлива, если остаток дней проведет в Фармвилле. У него самого нет выбора, потому что он плоть от плоти этой земли, и, захоти он жить там, где хорошо ей, — он высохнет, зачахнет и умрет, как дерево без земли.
Но все это не важно, потому что она останется с ним навсегда. В его мыслях. И в его сердце.
— Я надеялся встретиться с тобой, когда церемония закончится, но не нашел тебя там.
Она закрыла глаза и глубоко вдохнула. Затем открыла их и, глядя прямо на него, сказала:
— Я ушла немного раньше.
Он подозревал, что она ушла именно для того, чтобы не встречаться с ним.
— Нам надо поговорить, Меган. Ты не могла бы уделить мне минуту до отъезда? Я не хочу ждать, пока ты вернешься.
В ее взгляде что-то блеснуло. Вот эти короткие проблески в ее глазах всегда волновали его. Приводили в трепет. И тело, и душу. Но сейчас она смотрела на него неласково, и если у нее и перехватывало дыхание, как раньше, от одного взгляда на его губы, то она это умело скрывала.
Натаном владело смешанное чувство. Его тело реагировало на нее мгновенно и совершенно независимо от рассудка. И скрыть эту реакцию стоило большого труда. Проще было скрывать чувства. В этом деле он собаку съел. Но только от себя все равно ничего не утаишь.
Не надо было ему приходить. Может, когда Меган вернется… Солнечный луч пронзил ее светлую прядь. Золото и серебро… Она склонила голову набок. Глаза потемнели, стали синими, как васильки в поле. Он еще ни разу не видел, чтобы ее глаза были такого цвета.
— Престон ничего тебе не говорил обо мне?
Натан впервые улыбнулся.
— Он думает, ты умеешь зажигать звезды.
— Но мы-то с тобой знаем, что это не так. Ты просто обязан открыть ему глаза.
Он увидел горечь и боль в ее глазах, и его сердце мучительно сжалось.
— Может, я был не прав, Меган. Может, это не сказка. Может, те звезды, которые светят нам каждую ночь, все же кто-нибудь зажигает?
Что, если он ошибался и насчет Меган тоже? Он от всего сердца желал, чтобы она пустила здесь корни. Натан пожал плечами и глубже засунул руки в карманы.
— Черт, Меган. После того, что ты сделала для моего сына… и для меня… я склонен согласиться с Престоном.
Меган опустила взгляд и приоткрыла дверцу машины.
— Престон рассказал мне о чеке, который ты ему дала. Это большая сумма, Меган.
Меган удивленно приподняла брови:
— Ты что, не одобряешь?
Натан неловко переминался с ноги на ногу.
— Это твои деньги.
— Это та самая сумма, что ты положил на депозит. За пастбище, помнишь? Престону эти деньги пригодятся.
— Он сказал, что хочет потратить их на подготовительные курсы в университет. Я тоже готов помочь, тем более что он доказал, что стоит этого.
— Вырос в твоих глазах — ты хочешь сказать?
— Не совсем так. Престону никогда не требовалось утверждаться в моих глазах. Речь идет о нем самом. В собственных глазах — да, человек должен утвердиться. Мужчине, да и женщине важно знать, что он или она собой представляет. А для этого надо проявить характер. И ты оказала влияние на его жизнь. — Натан сглотнул ком в горле и добавил: — И на мою жизнь тоже.
Черты ее лица словно разгладились на миг, во взгляде сквозила нежность, и от этой нежности у Натана захватило дух. В это мгновение он готов был продать своих коров и купить ценные бумаги, предложи она ему такое снова. Он, пожалуй, готов был просто так взять и отдать пару акров своей земли, если бы только она сделала шаг к нему навстречу. По акру за каждый дюйм. Натан сжал кулаки. Он должен держать себя в узде, иначе все, к чему он так долго шел, пойдет прахом. Слишком сильно тянуло его к этой женщине.
— Натан, значит, ты не станешь вмешиваться, если Тутти и Престон решат пожениться?
— Я сказал Престону: что бы он ни решил, он получит мое благословение.
Его неумолимо тянуло к ней, и это чувство было чертовски ему знакомо. Прищурившись, он смотрел на ее губы. Неужели они дрогнули? Или это ему показалось? Он поднял взгляд и посмотрел ей в глаза. Теперь она смотрела на него, как на пустое место. Но что-то промелькнуло в ее глазах, что говорило о совершенно обратном. Натан перевел дыхание, и это «что-то» ушло. Он даже подумал, не сочинил ли все это от страха ее потерять.
— Престон возвращается домой на некоторое время.
Меган решительно распахнула дверцу машины.
— Я знаю. Он мне говорил. Я рада за вас обоих.
— Меган…
— Да?
Хотел бы он быть бойким на язык. Когда приходилось говорить Меган о своих чувствах, он становился косноязычным, словно младший школьник, читающий наизусть псалмы в воскресной школе.
— Ничего. С этим можно подождать.
— Извини, Натан, но я уже опаздываю.
Меган взглянула на часы.
— Видишь ли, Престон и Тутти будут волноваться.
— Тутти и Престон?
— Ах, значит, он тебе не сказал. Они едут со мной в Ричмонд.
— А я ждал Престона сегодня домой.
И тут, впервые за весь разговор, Меган снова стала прежней Меган.
— Господи, Натан! Престон только что получил аттестат! Сегодня у него большой день, который надо отпраздновать как полагается. Вот они с Тутти и едут в Ричмонд, чтобы там погулять. И я одолжила им свою машину. Они, наверное, пойдут в ресторан, затем на танцы, а уж потом приедут обратно. Престон может несколько задержаться, так что ты на него не нападай. И еще, прошу тебя, не ссорься с сыном. Не пытайся сделать из него собственную копию, а если он не хочет тебя копировать, не пили его. Хотя, — и тут щеки Меган зарумянились, — стать твоей копией не так уж плохо.
Слава Богу! Она наконец улыбнулась и даже сказала ему комплимент. Натан приблизился к ней еще на шаг.
— Мне пора, — проговорила она.
Натан подошел вплотную и взял ее за руку.
— Мне нужна всего минута…
Меган взглянула на его руку, затем повела плечом, чтобы освободиться от его хватки. Она дрожала или ему это показалось?
