Но ведь сказал! «Прости» – бабе? Черт знает что! «Проси не проси, все равно не отдам!» – поставила точку. Некоторое время не разговаривали. Он, конечно, надулся. Ведь прощения попросил, а она!.. Хотел было яичницу себе сварганить – жрать-то охота после сна! Так она даже холодильник не дала открыть. «Я жаркое приготовила. Садись! Сейчас подогрею». То-то он не мог понять, чем так непривычно пахнет на кухне! «Слушай, откуда жаркое? Я же мяса не покупал! Ты что, в магазин ходила? В халате?» – «Больше мне делать нечего! А на что дармоеды у тебя под окном? Попросила – мне купили!» – «Ну, ты даешь! А деньги где взяла?» – «Нигде. Пообещала, ты как проснешься, так сразу отдашь». Тут его прорвало. Он даже не стал больше церемониться с именем. «Людка, ты золотая девчонка! С тобой можно горы свернуть! Пойдешь ко мне в замы?» – «Я же двоечница…» – «А это мне по фигу! Главное, котелок у тебя здорово варит! И еще, уважаю тех, кто не боится лихачить! Я и сам по натуре лихач!» Что за чушь он понес про зама, про лихачей? Откуда это взялось? Экспромт! Он же к своей фирме ни одной бабы близко не подпускал! Разве что секретарша… Так она уже в таком возрасте, что не поймешь, баба или мужик. А тут – на тебе, сразу в замы!
А Мишку куда деть? Нет, это просто затмение какое-то под впечатлением жаркого!
Давно он так вкусно не ел! Ресторанная пресная пища обрыдла! Мама здорово готовит, да еще вот эта… И была еще…
Пока он наслаждался ее стряпней, она продолжала курить и читать. Это ему не понравилось, стало скучно работать зубами, хотя каждый день он это проделывал в одиночестве. «Может, ты составишь мне компанию?» – «Я уже поела».
От книги она при этом не оторвалась. «Эй, – коснулся он ее руки, – почитаешь, когда я уеду! Ты – подарок или нет?» Как она посмотрела на него в этот миг!
Сколько ненависти, сколько презрения было в ее взгляде! Что он ей сделал? Зачем она здесь? «Я должна смотреть тебе в рот? Если мешаю, могу пойти читать в гостиную». Нет, это уже слишком! Он вырвал у нее из рук книгу и разорвал на две части! Что на него опять нашло? Психованый какой-то стал! Она, как и утром, быстро остудила его пыл! Только на сей раз не валандалась – сразу выстрелила!
Он от неожиданности, а может, по давней, забытой привычке бросился на пол.
Когда открыл глаза, увидел дырку в потолке. Дым от выстрела еще не рассеялся, а двое молодцов из охраны уже были тут как тут. «С вами все в порядке? Помощь не требуется?» Люда сидела к ним спиной и лицом к нему. Ох, и бледным же было ее лицо! Она закрыла глаза и, кажется, не дышала. Руку с пистолетом спрятала под стол. «А вы чуткие ребята! – усмехнулся он. – Нет, помощь не требуется. Это мы устроили вам проверку. И я теперь вижу, что босс обо мне позаботился неформально». Канцелярщина так и прет из него, даже в такие минуты!
«Позаботился неформально» – надо же, сказанул! Откуда что взялось? Пять лет на руководящей работе даром не прошли!
Парни уже хотели было уйти, но он вспомнил:
«Кому-то из вас я должен?» Когда отсчитывал деньги, руки дрожали, как у алкаша! Позор! Прошел Афган, Поликарпа, а испугался какой-то шалавы! Но ведь тогда ему нечего было терять! А сейчас? Нет, это все мура! Чепуха на постном масле!
Они ушли, а Люда не шелохнулась. Он подошел сзади и положил ей руку на плечо. Она вся съежилась, будто он обдал ее холодной водой из ведра.
«Прости…» С ума сойти можно! Он мог бы в эту минуту встать перед ней на колени, но она сбросила его руку с плеча, и он чуть не дал ей в ухо, но сдержался. Нет, девки не бывают такими своенравными! Девки стелятся, девки гнутся, девки – податливый, пластичный материал!.. «Ты будешь есть, или убрать в холодильник?» – «Спасибо. Я уже сыт». Она стала мыть посуду. Он просто сидел и молчал. Нет, не просто. Он рассматривал ее так, будто раньше не видел. Да, да, тысячу раз – да! Он поймал себя на том, что сидит и сравнивает ее, то есть Люду, с той, с другой Людой! И когда это понял, закрыл ладонями лицо и заскулил. Впервые в жизни заскулил, потому что вдруг стало так больно, словно она выстрелила не в потолок! Почему тогда, пять лет назад, не скулил, не корчился от боли, вообще старался не думать? И получалось ведь…
«Эй! – Теперь она коснулась его руки. – Ты чего?» Даже сквозь пальцы он видел, как она испугалась. И тут же нашелся, что сказать: «Взгрустнулось».
Она выключила воду. Опять закурила, глядя в окно, и вдруг ни с того ни с сего проговорила: «А знаешь, ты парень что надо…» – «Разве?» – «Я не думала…» – «Чего ты не думала?» – «Короче, спасибо тебе». Она бросила это скороговоркой, взволнованно. «За что спасибо?» – «За то, что не отдал на растерзание своим дармоедам! Я бы так и поступила на твоем месте!» Она подняла с пола две половинки разодранной книги, сложила их вместе и бросила на холодильник, так что они опять разлетелись. «Ты же – мой подарок. Зачем мне тебя отдавать кому-то?» Он поднялся и попробовал ее обнять. Она не сопротивлялась. Он поцеловал ее в шею, под самую мочку. Она тяжело дышала. Он почувствовал, как все в ней напряглось. Нет, она из другого материала! «Мне надо ехать», – шепнул он ей на ухо. Она отстранилась. «Опять до утра?» Он кивнул. «Надеюсь, ты меня не станешь будить, как сегодня?» Глаз у нее переливался всеми цветами радугами.
«Можешь спать спокойно, – заверил он, – больше это не повторится… Никогда».
Когда захлопывал дверь, она опять читала, даже взглядом не провожала его. И не надо! Он все же потянул время – вдруг обернется, скажет: «Пока!» Не обернулась, ничего не сказала. Он тоже молча ушел. Нет, она совсем не похожа на ту… Ничего общего!
Кельнер опять был учтив и предупредителен, сунул ему в пальцы гаванскую сигару, поднес зажигалку, в другую руку протиснул фужер с чем-то темно-красным. Ах, да! Он решил сегодня не напиваться, заказал вино. И не просто вино, сделал царский заказ: «Мне Бордо Шато Марго 1990 года!» И ведь принес, шельма! Вот бутылка рядом стоит на столике. Все они выслуживаются, гады!
Саня сделал глоток, затянулся, выпустил дым.
Второе неизвестное, с которым он приехал сюда, тоже не давало покоя.
Говорить ли «отцу» о записке мэра? Ведь такая конспирация неспроста предпринята главой городской администрации. Он явно не хочет посвящать Лося в какие-то свои планы, и Лось это чувствует. К тому же «отец» появится в клубе, как всегда, не раньше полуночи, а мэр назначил ему встречу на одиннадцать. И тут возникает третье неизвестное! Как избавиться от охраны? Одна машина – это был фиолетового цвета «ниссан», охрана за день сменилась – сопровождала его в клуб; другая – кажется, серенькая «тойота» – осталась караулить дом. Лось оказал медвежью услугу – приходится ломать голову, как избавиться от его людей. Может, просто послать их к такой-то матери? А если он захочет скрыть от Лося информацию мэра?
Никогда ему не приходило в голову скрывать что-нибудь от «отца». Всем он обязан Георгию Михайловичу. И все-таки что-то удерживает его, чей-то голос внутри подсказывает: «Держи в тайне!» Этот голос никогда не подводил Саню.
Он взглянул на часы – без пяти девять. До сада Мандельштама двадцать минут ходьбы. Времени предостаточно, чтобы все хорошенько обмозговать.
