Второй в здешней иерархии тамплиеров – приор – захотел узнать: «Понимаешь ли ты язык птиц и зверей?» Идэйн долго думала, как ответить на вопрос, должна была признать, что может ответить только отрицательно. Вероятно, она не понимала вопрос в том смысле, в каком понимали его тамплиеры.
А теперь, стоя у окна, Идэйн пребывала в глубоком унынии. Ее терзало дурное предчувствие.
Командор сказал ей: «Покажи нам свою силу по своей воле и ничего не бойся». Но в глубине его глаз таился опасный огонь, и она поняла это как намек на то, что, когда их терпение истощится, они могут прибегнуть к более впечатляющим и весьма неприятным для нее средствам убеждения.
Девушка отвернулась от окна.
Сначала ей казалось, что у нее нет причин чего-либо бояться. Тамплиеры не пытались ни соблазнить, ни унизить и предать ее, как Магнус. После долгого пути из Лох-Этива в обществе Асгарда де ля Герша приятно было оказаться наконец в чистом и безопасном месте. Сначала ей, правда, показалось странным, что здесь собралось такое множество вооруженных рыцарей, как странным был установленный порядок их монашеской жизни, но звук монотонного пения тамплиеров в часы молитв казался мирным и серебристой нитью пронизывал долгие дневные часы. Жизнь здесь была простой, благочестивой и даже не лишена некоторых удобств и очень похожа на жизнь в ее монастыре. А после тяжких лишений, испытанных ею во время кораблекрушения, после ее пребывания в шотландских горах, приятно было сознавать, что поля и сады, окружавшие обитель тамплиеров, дают овощи, зерно, молоко и мясо для их довольно обильных трапез. И как замечательно было приниматься за еду, которую приносили ей слуги. Идэйн было сказано, что ее поместили здесь для того, чтобы она отдохнула и восстановила силы после поездки из башни Константина, хотя и не сообщили определенно, что за этим последует.
В первый же вечер для нее приготовили ванну – воду налили в железное корыто и оставили ее одну в огромной каменной комнате, предоставив возможность основательно вымыться желтым щелочным мылом. Ей дали также опрятную белую шерстяную одежду, похожую на монашеское одеяние, и полотняное белье. Дали ей и войлочные крестьянские башмаки, которые, правда, были ей немного великоваты, но довольно удобные. Вдобавок ей вручили кусок коричневого полотна, чтобы покрыть волосы. И только когда Идэйн находилась в зале собраний, ей разрешали снимать этот платок. Кто-то из тамплиеров, кажется командор, сказал, что ясновидящие славятся красотой своих волос, вот почему ее просят всякий раз прикрывать их. Для нее приносили медную табуретку на высоких ножках, которую тамплиеры именовали треножником. Ей было сказано, что на такой: табуретке сидят ясновидящие, и с тех пор каждый раз, когда ей задавали вопросы, ее усаживали на этот треножник.
Сначала Идэйн надеялась убедить храмовников, что не обладает никакой чудесной силой и что то, что о ней говорят, не что иное, как обман зрения или слуха. Или что люди просто ничего не поняли. В прошлом такое срабатывало.
В рядах тамплиеров Идэйн замечала Асгарда де ля Герша, и ей казалось, что в его синих глазах иногда мелькало сочувствие.
Но в ней росло беспокойство по поводу собраний тамплиеров и их нескончаемых вопросов. Идэйн почувствовала необходимость защитить себя. И, как уже бывало в прошлом, решила, что ее единственная надежда на спасение заключалась в том, чтобы все отрицать. Однако она чувствовала, что в этой толпе тамплиеров было несколько человек, готовых терпеливо ждать, пока не удастся выжать из нее правду.
Прижав кулачок к губам, Идэйн беспокойно зашагала по комнате.
Господи Иисусе! В чем же заключалась правда? И как она могла бы объяснить им свое таинственное Предвидение, никогда не покидавшее ее? Идэйн и сама не знала, что это такое. Даже когда Предвидение явственно проявлялось!
Идэйн повернулась к двери на звук поворачиваемого в замке ключа и с облегчением вздохнула, увидев Асгарда де ля Герша, приходившего каждый вечер, чтобы отвести ее на собрание.
Она тотчас увидела, что он чем-то встревожен. Выглядел Асгард, как все его братья-тамплиеры, – в мягких кожаных сапогах и длинной одежде, прикрытой белым плащом с большим красным крестом. Чтобы защитить себя от холода и сырости, проникавших сквозь каменные стены, он носил облегающий голову кожаный капюшон с завязками под подбородком. Прекрасное лицо де ля Герша было безмятежным, но Идэйн уже достаточно хорошо его знала, чтобы заметить, что на лбу у него пролегли морщины, а это означало, что что-то идет не так, как должно.
Идэйн не смогла сдержаться и испуганно отпрянула, когда он внезапно упал перед ней на одно колено, взял ее руку и поднес к губам. Преисполнившись тревоги, Идэйн попыталась вырвать руку, но тамплиер держал ее крепко.
Она почувствовала дрожь в коленях. Прежде он никогда не целовал ей рук, и она сочла интимным этот совершенно неожиданный жест. Что это, дурной знак? Может быть, ей грозит что-то страшное?
– Позволь мне, благородная девица, – хрипло сказал тамплиер и, прежде чем Идэйн успела помешать ему, притянул ее к себе и мгновенно распустил шнуровку у нее на груди. Его огромное тело подалось вперед, и он прижался лицом к ее теплой коже и покрыл поцелуями ее груди. Идэйн слышала его тяжелое хриплое дыхание.
– Я хочу тебя, – сказал он глухим голосом, – я хочу тебя – и ничего не могу с собой поделать.
В течение нескольких секунд, показавшихся ей вечностью, деля Герш не произносил ни слова. Тамплиер стоял на коленях, цепляясь за складки ее шерстяных юбок, а губы его прижимались к ее телу, наслаждаясь его теплотой и близостью.
Идэйн окаменела от страха. Она не знала, что делать. Тамплиеры и родственные им госпитальеры были известны своим целомудрием и чистотой. В эдинбургском отдалении ордена она даже пищу вкушала одна и одна ходила молиться в часовню. Немногие тамплиеры заговаривали с ней, и когда кто-нибудь из них сталкивался с ней в узких переходах, то проходил мимо, опустив глаза. Здесь царила поистине монастырская атмосфера. Идэйн знала, что вина падет на нее, если она вызовет страсть в ком-нибудь из тамплиеров. И неважно будет, виновата она на самом деле или нет. Особенно если речь пойдет о таком доблестном, безупречном рыцаре, как де ля Герш.
Идэйн стиснула зубы, стараясь преодолеть панический ужас. Она твердила себе, что не должна шевелиться.
Через несколько минут хватка де ля Герша ослабла. Он помотал головой, словно старался привести мысли в йорядок, потом медленно поднялся и тихо сказал:
– Распусти волосы.
По-видимому, они оба собирались вести себя так, будто ничего не произошло. Однако прошло несколько минут, прежде чем Идэйн собралась с силами и спросила:
– Мы… я должна сейчас идти в зал собраний?
Он кивнул.
Снимая с головы платок и распуская косы, Идэйн думала, что, если исключить внезапный порыв тамплиера, все должно идти заведенным порядком. Но она была потрясена, мысли ее путались и голова кружилась. Когда-нибудь допросы должны же будут кончиться. И что тогда? Может быть, тамплиеры вспомнят о выкупе, заплаченном за нее королем Уильямом, и в конце концов передадут ее ему?
