— Эй, дружище, ты лучше не подходи к ней, ее только что бросил парень, она ненавидит всех мужчин.
— Что?
— Дохлое дело, эта девица помешана на вине, мужчины ее не интересуют.
Макс вернулся в номер и не мог найти себе места. Он много выпил и долго рассматривал себя в зеркало. За то время, что он гоняется за вселенскими загадками, он сильно изменился. Теперь Макс брился лишь раз в неделю. Он немного похудел, и легкая небритость делала его брутальным. Кожа погрубела и загорела. Максу казалось, что он резко повзрослел, в темной шевелюре появились седые пряди, придававшие ему солидность и основательность. Макса поразили слова того чилийца с винодельни:
«Дохлое дело, эту девицу больше интересует вино, чем мужчины».
Она любит вино больше, чем мужчин. Так ведь и он, Макс — французский винодел, — свое вино любит больше, чем женщин. Макс боялся признаться самому себе, что это именно та девушка, которую он нарисовал себе в мечтах, женщина-винодел. Завтра он пойдет к ней, и будь что будет.
Утром Макс первым пришел на винодельню. Он зашел внутрь и понял, что он здесь не один.
— Зачем ты пришел? — это был голос Ласаль.
— Посмотреть на вино, — вдруг уверенно парировал Макс.
— Нет, не на вино, на меня.
— Да, на тебя, делающую вино. Зачем ты давишь виноград ногами, ведь в этом нет необходимости?
— Ты действительно не понимаешь, зачем?
— Нет.
— Это моя страсть, я отдаю ее вину, и когда люди будут пить это вино, страсть обуяет их.
Ласаль остановилась, вышла из бродильного чана и, не вытирая ног, подошла к Максу.
— Хочешь, чтобы и твоя страсть вошла в это вино?
— Моя? А вдруг у меня ее нет?
— Ну, раз ты здесь, один, и подсматриваешь за мной, значит что-то есть.
— Я подсматриваю?
— Не надо бояться своих страстей, люди потому и полюбили наше вино, что в них жизнь бурлит. Иди сюда, не бойся.
Макс снял обувь, омыл ноги в теплой воде и вошел в бродильный чан. То, что он почувствовал, нельзя было объяснить ничем. Он стал частью вина, он был само вино, он почувствовал, вот только теперь, что он Винодел.
— Что ты чувствуешь?
— Это божественно, каждый винодел должен пройти через это, ты сливаешься с вином, мы единое целое…
Не успел Макс договорить, как его глаза покрыли повязкой.
— Что это?
— Я закрыла тебе глаза, теперь твои чувства обострены, говори, чего ты хочешь.
— Не знаю.
— Врешь, у человека всегда есть желания, чего ты хочешь?
— Но если я скажу…
— Никаких если. Чего ты хочешь?
— Чтобы ты вошла сюда.
Через минуту Ласаль, обнаженная, стояла рядом с Максом.
— Я здесь, ты можешь трогать меня.
Макс дотронулся до груди и испугался.
— Что случилось?
— Ты обнаженная.
— Конечно, ведь ты этого хотел.
— А разве важно, чего я хотел?
— Да, я сделала то, что ты хотел — не бойся, трогай меня.
— А можно?
— Ты ничего не понял, мы передаем страсть вину, значит, можно все.
Макс опять коснулся груди, рука плавно пошла вниз, и он почувствовал упругий живот — и вот оно, счастье.
— Я хочу.
— И я тоже.
Сознание полностью исчезло из Макса, он стал вином, лозой, Бахусом и Дионисом, которые ничего не просили, а только брали.
— Я не могу.
— Ты все можешь, делай, что хочешь.
Макс растворился во времени, и никто из них уже ничего не помнил. Утром он проснулся от ощущения вселенского счастья. Счастья без оговорок и условностей. Счастья абсолютного, которое не скажет: подожди, не сейчас. Он просто был провален в счастье, и это счастье лежало рядом, прекрасное от ног до головы, без всякой косметики, обмана и хитрости. Это счастье не продавалось, оно было подарено ему, не за заслуги, не потому, а просто так, просто потому, что он попросил. Господи, как он мог жить в этой унылой промозглой Франции, когда здесь, здесь… Ласаль проснулась.
— Ты еще здесь?
— Да.
— Когда мы увидимся?
— А разве мы расстаемся?
— Но ведь у тебя есть какие-то дела?
— Теперь нет.
— Как это, нет?
— Да, вот вам и Франция, вы там, вообще, живете или нет?
— Ты не ответила.
— Нет, я теперь часть тебя.
— Разве так бывает?
— Это у вас не бывает, а здесь Новый Свет, и здесь бывает все. Вставай, нас ждет вино, мы должны дарить людям радость и иллюзию.
— А разве честно давать людям иллюзию?
— Голливуд продает ее больше чем мы, но их иллюзия действует два часа, а наша всю ночь.
— Никогда об этом не думал.
— Не надо много думать, нужно действовать.
— Действовать?
— Итак, Подвалы Дьявола, где ты будешь их искать?
— А откуда ты об этом знаешь?
— У нас уже все знают, что ты хочешь найти Подвалы Дьявола.
— Это не все, что я хочу найти.
— Что еще?
— Еще Слезы Христа.
— Интересное у тебя хобби.
— Это не хобби, я должен найти отца.
— Хорошо, тогда рассказывай все, что я должна знать, чтобы помочь тебе.
— «Слезы Христа» — это марка вина, его делают в Италии из винограда пьедироссо, что, кстати, с итальянского переводится как окровавленные ноги; многие там в Италии считают, что имеются в виду окровавленные ноги Христа, чья кровь и родила эту лозу.
— Очень интересно.
— Да, конечно, это легенда, но, тем не менее, ближе всего к тому, что мы ищем. Ты не поверишь, я нашел вино с таким же названием на Украине, это часть бывшего СССР. И его там делают из древнего сорта Италии алеатико.
— Так значит, в наших подвалах должно быть вино «Слезы Христа», скорее всего, итальянское? Спрашивается, зачем его прятать в наших подвалах и в чем его ценность?
— Это еще полдела, в записке сказано, что его оберегает Валтасар.
— Да, ребус не для слабонервных.
— Ну, хорошо, если мы все знаем и про Слезы, и подвалы нашли, тогда что такое Валтасар?
— Я думаю, это ключ, ведь в записке написано, что он оберегает, значит, это какое-то помещение или ключ, объясняющий связь итальянского вина и чилийских подвалов.
