— Она что-то рассказывает, как обычно жестикулируя, и улыбается. На столе бутылка воды, — отчитывается подруга.
Отец считает, что подглядывать неприлично. Мать покидает круг оптимистично настроенных знакомых с цветами в руках и красочно упакованными подарками и направляется к экзаменационной кабинке. Перед серьезными преподавателями сидит ее ребенок, в белом свитерке, строгой юбке и элегантных сапогах. Лицо раскраснелось, глаза блестят, а ногти, которые она намеренно прекратила грызть, покрыты прозрачным лаком. Она выглядит моложе своих двадцати шести, думает мать, или собственные дети всегда кажутся младше? Прислонившись к прохладному стеклу, она испытывает странное чувство: смесь гордости и страха. Неужели правда, что ее дочь, величаво выпрямив спину, защищает сейчас диплом, который сама придумала и написала? Сто двадцать страниц! Откуда у нее эта обезоруживающая искренность, с которой она реагирует на вопросы экзаменаторов? Откуда эта способность сосредотачиваться, переводить взгляд с одного лица на другое, в нужные моменты молчать, говорить, улыбаться? Как она может отпивать из стоящей перед ней бутылки, как она вообще понимает, что хочет пить?
Кто-то дотрагивается до ее плеча. Отец уводит ее обратно к друзьям. Они еще недолго ждут, поглядывая на часы и мобильные телефоны. И вот дверь кабинки распахивается, и оттуда с победоносным видом шествует дочь. На пороге, смущенно улыбаясь, стоит ее научный руководитель. Явно пораженный таким скоплением народа, он тут же исчезает.
— Сейчас они ставят оценки! Все прошло хорошо! Я так нервничаю, что мне совсем не хочется есть.
Она отталкивает руку приятеля, протягивающего ей липкий пирожок с сосиской. Она оглядывает присутствующих, видит своих друзей и подруг, родителей и друзей родителей и, довольная, опускается на стул.
Все действительно прошло на ура: дочь получила высокие оценки и хвалебный отзыв. Она, в свою очередь, держа в руках пустую бутылку из-под воды, произнесла пламенную речь в адрес своего застенчивого наставника. Потом все шумной толпой, утопая в цветах, завалились в кафе.
Эта неделя была окрашена приподнятым настроением. Во время ужина в кругу близких друзей было сказано много трогательных слов, и каждый чувствовал себя как нельзя лучше. Дочь забралась к матери на колени; обнявшись, они долго смотрели друг другу в глаза.
Под музыку, выбранную зеленокудрым диск-жокеем, в зале прыгают и танцуют друзья детей — парами, в группах, поодиночке. Прислонившись к дальней стене, сын беседует с кем-то, держа в руках толстую сигару. Дочь тащит его к столу. Из вестибюля родителям видно, как она пытается на него залезть; давясь от смеха, она все время падает, потом отставляет стакан и пробует заново — в конце концов брат подсаживает ее.
И вот их дети возвышаются над толпой. Диск-жокей останавливает музыку, друг сына берет гитару и присаживается на стол. Он играет несколько аккордов. Песенку из детской передачи «Улица Сезам» о пользе и радости учения. Участники торжества, не пропускавшие в детстве ни одной программы, энергично подпевают. Затем брат и сестра, повернувшись друг к другу лицом, исполняют соул на два голоса, медленно, серьезно, печально. Их голоса переплетаются и, импровизируя, дополняют друг друга. С закрытыми глазами они покачивают руками над головой. Они поют. Вместе.
Отец обнимает мать за плечи. Ощущая тепло его тела, мать догадывается, как горд и счастлив он за своих детей. Вот эта радость, здесь и сейчас, проносится у нее в голове, отдайся ей, растворись в ней. Она безотрывно смотрит на детей, прищуривает глаза, чтобы получить более четкое изображение, но, застилаемое дымом, оно, увы, размывается; а может, ее ослепляют вспышки дискотечных прожекторов; стол видится ей плотом средь сизого моря, грудой никчемных досок, который удерживает ее детей, балансирующих, машущих на прощание и уплывающих все дальше из поля ее зрения. Этот черный парик надо бы снять, думает мать.
Она теснее прижимается к отцу, разделяя его гордость и радость, но где-то внутри растет необъяснимая, леденящая душу паника.
ВАРИАЦИЯ 29
В день окончания учебы мир лежит у твоих ног, возможности почти безграничны, ты не связан обязательствами и готов к новым свершениям. Дочь упивается этим состоянием. Она вертится волчком и везде открывает что-то новое, что-то заманчивое. Со своим дипломом (дипломом? где же он? потерялся? уже? нет, он в мамином шкафу — там безопасно) она вольна найти себе занятие по душе в любой области. Переквалифицироваться в воспитателя детского сада. Стать журналистом. Попробовать получить-таки вокальное образование. Работать в издательстве или диктором на телевидении. Она не представляет, с чего начать. Подруги учреждают собственные копирайтинговые агентства, получают должности в муниципалитете, средних школах, в радиовещательных компаниях. Ее брат неожиданно становится дипломатом и, облаченный в серый полосатый костюм, каждое утро ездит в Гаагу, в министерство. Сестра гордится им и завидует. Именно сейчас, когда она готова свернуть горы, ей надо сделать выбор, сузить широкий круг возможностей до воронки, до верши, в которой ей потом предстоит плавать и из которой не так уж просто выбраться. Оттуда она будет наблюдать за теми, кто развивает свою деятельность на куда более впечатляющем поприще, и завидовать им. От нее слишком много требуют; она не в состоянии определиться.
— Поработай какое-то время в школе, — предлагает мать. — Ты же раньше хотела быть учительницей. Отложи окончательное решение до лучших времен, если точно не знаешь, чего хочешь.
— А потом мне там понравится. И я застряну там навеки. Потому что не смогу бросить доверенных мне детей.
Послеэкзаменационная эйфория затухает. Жилище дочери не засияло чистотой по мановению волшебной палочки — пока она сама в нем не приберется, там будет обычный кавардак. И сдутую велосипедную шину ей тоже придется заклеить самой. На жизнь она по-прежнему зарабатывает в ресторане. Перепрыгнув через огромный ров, она приземлилась на другой стороне того же самого луга.
Мать озабочена строптивостью дочери и ее мрачным настроением. Она чувствует в этом и свою вину. Она должна была лучше подготовить дочь к трудностям самостоятельной жизни. Ребенок и так настрадался за время учебы, думает мать, это была каждодневная борьба по преодолению своей неустроенности. Она приложила неимоверные усилия, затратила слишком много энергии. После каждой неудачи она решительно бралась за что-то новое. Уроки сальсы после несложившегося романа, курс игры в бридж, чтобы отвлечься от трудностей с написанием дипломной работы. Столкновение с вероломной действительностью, очевидно, возродило в ней детскую фантазию: после экзаменов все уладится. Однако желаемое далеко от действительного, и матери остается лишь разводить руками.
Она советуется с отцом.
— Как бы мне хотелось помочь ей, — говорит она. — Жаль, что мы не можем выбрать за нее профессию. И мужа.
Отец воспринимает ситуацию спокойнее и увереннее.
— Оставь ее в покое. Она справится.
Так оно и получается. Через агентство по трудоустройству дочь находит работу в офисе и с юмором описывает свои наблюдения за офисной жизнью. Одновременно она ищет работу в издательствах и телевизионных программах, всякий раз приходя в ярость или впадая в уныние, когда ее попытки не приносят сиюминутных результатов. Она идет на сложнейшие курсы по журналистике. Три раза в неделю занимается фитнесом. Если не получается придать жизни желаемую форму, то приятно проделать это хотя бы с телом. У нее появляются мышцы и гоночный велосипед.
