Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
— Самым большим дураком можно назвать того, кто не замечает происходящего вокруг и не задумывается над происходящим.
— Ага, — согласился Василий. — Правда, за одним исключением.
— Каким исключением?
— Когда того, кто не замечает происходящего вокруг и не задумывается над происходящим — можно назвать самым умным…
…Мы искали работу для нее на ближайших к нам западных окраинах столицы и постепенно находили — конфетная фабрика, прачечная самообслуживания и прочие малозаметные, но необходимые незнакомым нам людям места.
А потом она вернулась в бывший свой кооператив по производству мебели, и на некоторое время ее положение стабилизировалось.
Казалось, что стабилизировалось и положение в стране.
Времена ветхих властоимцев прошли, а молодые перестройщики подросли настолько, что даже как-то стали забывать о том, что они реформаторы.
Премьер из бывших нефтегазовых секретарей обкома не придумал ничего лучшего, чем пирамида под названием «Государственные краткосрочные обязательства»; и, как всякая финансовая пирамида — она рухнула.
Оказалась ерундой, как и все то, что называется стабильностью.
Не помню, как страна, а я задумался.
И о себе, и о ней:
— Бау, тебе нужно учиться.
— Нужно.
Только зачем?
— Что — зачем? — не совсем понял я.
— Ну, зачем мне изучать, например, теорию вероятности?
— Затем, что на теории вероятности строится мечта…
…Теперь ей нужно было догонять свою жизнь; и я ощутил на себе ответственность за нее.
Ответственность, которую на меня никто не возлагал…
…Для того чтобы успевать, времени всегда не хватает — для того чтобы догонять, время всегда находится.
Прошло немного времени, и, когда мы встретились в моей мастерской в очередной раз, я вновь заговорил об этом:
— Бау, у тебя есть мечта? — И тут же получил ответ:
— Дядя Петя, больше ни о чем не можете спросить девушку, застегивающую лифчик?
Она посмотрела на меня лишь мгновением.
И этого мгновения мне хватило для того, чтобы вновь увидеть ее глаза.
Глаза — неуловимые.
Я не всегда бываю упорен в делах, но в словах я упорен довольно часто.
Возможно, этим я напоминаю осла.
Который стоит — я не слышал ни одной истории об упорстве ослов, которые тащат на себе тюки в гору.
Ее незастегнутый лифчик не остановил меня:
— Бау. я говорю не о какой-то абстрактной мечте, например, о мечте — быть счастливой.
Я спрашиваю о более простых вещах.
— О чем, дядя Петя?
— О том, кем ты хотела бы стать со временем? — Возможно, я оказался первым, задавшим ей это вопрос.
И она задумалась:
— … Дядя Петя, я хотела бы стать директором.
Чтобы не зависеть ни от кого.
— Директором чего?
— Не знаю.
— Вот для того, чтобы это узнать, — тебе и нужно учиться.
Мои слова не затерялись среди других слов, и через несколько дней она сказала:
— Я хочу учиться.
Только теперь за это везде нужно платить.
А у нас с мамой денюжек на это нет, — Она ничего не требовала от меня и не просила.
Просто на тот момент я уже считал себя ее должником, потому что женщина — это кредит, выданный мужчине судьбой, и ее слова позволили мне выйти из этой ситуации:
— Ищи институт.
Я заплачу за твою учебу.
— А у вас что — много денег? — прошептала она, и я даже не подумал о том, что оказался ее последней надеждой, а просто сделал ставку на то, на что делает ставку все человечество:
— Как-нибудь выберемся.
Хотя если бы она спросила:
— Как вам это удастся? — я оказался бы перед той же альтернативой, что и все остальные люди — выбором между словами: «Черт его знает…» и «Бог его знает…»
Но скорее всего сделал бы выбор мудрецов:
— Кривая вывезет…
…Выбирали институт мы вместе, и, возможно, впервые у меня появилась возможность поделиться опытом.
Опытом, который есть только у некоторых представителей моего поколения — поколения, пережившего переход от социализма к нормальной жизни и понявшего, что ничего о нормальной жизни не знает.
А значит, не делает вид, что знает, как нормальную жизнь строить:
— Понимаешь, Бау, сейчас все меняется очень быстро; и никто не знает, какие профессии будут востребованы в самое близкое время.
— Даже вы, дядя Петя? — поиронизировала она; и я, улыбнувшись, просто погладил ее по обнаженному бедру:
— Поэтому тебе нужно выбрать факультет, который дает самый широкий выбор потом, когда ты отучишься.
Такой факультет, после которого ты смогла бы работать и на металлургическом заводе, и в ресторане, и в банке, и на телевидении.
Даже тренером футбольной команды могла бы работать, — добавил я; и в ответ она, привлекая меня к себе, прошептала:
— Команды по женскому футболу…
…На мой взгляд, таких факультетов было два: менеджерский и юридический.
Она выбрала менеджерский факультет и стала дважды в год приносить мне квитанции об оплате за обучение…
…Потом дни потянулись, становясь привычкой.
И привычкой очень приятной.
Виделись мы регулярно, хотя выбирались куда-нибудь вместе нечасто — мне каждый раз казалось, что я выгляжу как ее папа.
Я даже сказал ей однажды об этом, и она тихо ответила мне:
— Дядя Петя, с папой-пьяницей мне не повезло.
Мне повезло с тобой.
Ты мне дороже папы.
Как-то раз мы вместе пошли на выставку современной живописи, довольно скучную, как и большая часть современной живописи, и мне запомнилось одно — как мы с Бау стояли у авангардного портрета Евы.
— Это Ева? — спросила она.
Я посмотрел на лицо на картине, лицо какое-то сморщенное, измятое, как использованная туалетная бумажка, и сказал:
— Если это Ева, то Адаму с ней не повезло. — А потом посмотрел на Бау и прибавил:
— В отличие от меня.
— Почему?
— Потому что мне повезло с тобой…
…С падежами у нее со школы не было проблем, и Бау погрызывала научный гранит не ломая зубок, так же естественно, как делала в то время все остальное и не остальное.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
