— Наши мысли совпадают, но решились ли вы на риск?
— Мое решение не изменится.
— Почему вы ненавидите Рамзеса до такой степени?
— Потому что он — Рамзес.
Находящийся в сердце утопавшей в зелени деревни Дендера храм прекрасной и улыбчивой богини Хатхор был гимном гармонии неба и земли. Высокие смоковницы, посаженные у ограды, отбрасывали тень на здание и прилегающие постройки, среди которых расположилась также школа музыки. Будучи повелительницей жриц Хатхор, посвященная в таинство танца и звезд, Нефертари радовалась этой части путешествия, во время которой она надеялась помедитировать несколько часов в святилище. Царская флотилия после эпизода в Абидосе была вынуждена отправиться на юг, но царица дорожила этим посещением.
Рамзес показался ей озабоченным.
— О чем ты думаешь? — спросила она.
— О назначении верховного жреца Амона. Амени представил мне бумаги основных претендентов, но ни один не удовлетворяет меня.
— Ты говорил об этом с Туйей?
— Она разделяет мое мнение. Это люди, которые были устранены Сети и которые надеются воспользоваться ситуацией.
Нефертари пристально посмотрела на лица Хатхор, нарисованные на камне с изумительным изяществом. Вдруг взгляд царицы озарился странным светом.
— Нефертари…
Она не ответила, поглощенная видением. Рамзес взял ее за руку, боясь, как бы она не ускользнула от него навсегда, взятая на небеса богиней с нежным лицом. Но царица, словно успокоившись, прильнула к фараону.
— Я улетала далеко, так далеко… Океан света и поющий голос, чье послание я услышала.
— Что он сказал?
— Не выбирай никого из тех, кто был предложен тебе. Мы почти нашли будущего верховного жреца храма Амона.
— У меня совсем нет времени.
— Прислушайся к высшей воле, разве не она управляет действиями фараона с момента рождения Египта?
Царская чета была принята главой музыкантш и танцовщиц, которая предложила им концерт в храмовом саду. Нефертари наслаждалась этими восхитительными моментами. Рамзес кипел от нетерпения: долго ли придется ему ждать откровения, чтобы найти верховного жреца Амона, лишенного личных амбиций?
Рамзес с удовольствием вернулся в свой кабинет на барке, чтобы обсудить это с Амени, но он не мог уклониться от посещения храма, его мастерских и складов. Везде царили порядок и красота.
На берегу священного озера Рамзес позабыл о своих заботах. Безмятежность места, нежность клумб с ирисами и васильками, длинная процессия жриц, идущих, чтобы взять немного воды для вечернего ритуала, упокоили его волнения.
Старый человек вырывал сорняки, которые запихивал в сумку. Его жесты были медленными, но точными, он стоял спиной к царской чете. Это непочтительное поведение заслуживало порицания, но старик казался настолько поглощенным работой, что царь не стал его беспокоить.
— Ваши цветы восхитительны, — сказала Нефертари.
— Я говорю с ними с любовью, — ответил мужчина суровым голосом. — А если нет, то они заросли бы сорняками.
— Я тоже заметила эту особенность.
— Да? Вы, столь красивая молодая женщина, занимаетесь садом?
— Часами, когда у меня есть свободное время.
— Неужели вы так заняты?
— Мои обязанности не оставляют мне много времени для досуга.
— Вы старшая жрица?
— Это входит в круг моих обязанностей.
— У вас есть и другие? Ах, извините… У меня нет права докучать вам таким образом. Любовь к цветам — это прекрасный повод встретиться, не испытывая потребности знать о человеке больше.
Пожилой мужчина скривился от боли.
— Это проклятое левое колено… Время от времени оно мучает меня, и мне трудно вставать.
Рамзес предложил свою руку садовнику.
— Спасибо, принц… Так как вы, должно быть, по меньшей мере принц?
— Это верховный жрец храма в Дендере заставляет вас заниматься этим садом?
— Да, это действительно он.
— Говорят, что он суров, болен и неспособен путешествовать.
— Точно. Любите ли вы цветы, как эта молодая женщина?
— Сажать деревья мое любимое развлечение. Я хотел бы поговорить с верховным жрецом.
— Зачем?
— Он не явился на совет, по окончанию которого его товарищи должны предложить Рамзесу имя будущего верховного жреца Амона.
— А если вы предоставите этому старому служителю богов заниматься его цветами?
Рамзес больше не сомневался: именно верховный жрец скрывался в обличий садовника.
— Несмотря на его больное колено он не кажется мне неспособным подняться на борт и доплыть до Фив.
— Правое плечо не в лучшем состоянии, тяжесть лет слишком давит…
— Разве верховный жрец из Дендеры недоволен своей судьбой?
— Напротив, Великий Царь, он желает, чтобы ему позволили провести остаток своих дней за оградой этого храма.
— А если фараон лично попросит его отправиться на совет, чтобы помочь своим товарищам опытом?
— Если у фараона, несмотря на его молодой возраст, есть какой-то опыт, он убережет от такой нагрузки пожилого человека. Согласится ли Рамзес подать мне трость, прислоненную к стене?
Царь выполнил его просьбу.
— Вы хорошо видите, Великий Царь: старый Небу еле ходит. Кто решится принудить его выйти из своего сада?
— Будучи верховным жрецом храма в Дендере, согласны ли вы, по меньшей мере, дать совет царю Египта?
— В моем возрасте предпочтительней молчать.
— Не таково мнение мудрого Птах-Хотепа, чьи изречения питают нас со времен пирамид. Ваши слова ценны, и я с удовольствием выслушаю их. Кто более достоин, по-вашему, занять место верховного жреца Амона?
— Я провел свою жизнь в Дендере и никогда не ездил в Фивы. Эти отношения между высокими чиновниками не моя сильная сторона. Да простит меня Великий Царь, но я привык ложиться рано.
Нефертари и Рамзес провели часть ночи на террасе храма, в обществе астрономов. В ночное небо поднимались тысячи душ, и вечный хоровод звезд вился вокруг Полярной, через которую проходили невидимые оси мироздания.
Затем царская чета отправилась во дворец, окна которого выходили в сад. Несмотря на скромные размеры и деревенскую мебель, это был рай короткой ночи, которую рассеяло пение птиц. Нефертари заснула в объятьях Рамзеса, и они разделили свой счастливый сон.
Исполнив утренние ритуалы, вкусив обильный завтрак и искупавшись в находящемся рядом бассейне, Рамзес и Нефертари приготовились к отъезду. Священнослужители поприветствовали их. Вдруг Рамзес сошел с дороги для процессий и отправился в сад около священного озера.
