Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 143
Отказ от превентивного удара со стороны Великобритании и Франции обернулся для Польши и той же Франции катастрофой, а Великобритания уцелела лишь благодаря водной преграде. Можно вспомнить Павла I, пославшего войска во главе с А.В. Суворовым в превентивный поход против Франции в 1799 г. Не подведи полководца австрийский союзник, может, удалось бы разбить Францию, и тогда не состоялся бы поход 1812 года, и не было бы сожжения Москвы и больших жертв в войнах 1805–1814 гг. В этом суть превентивных ударов – отвести будущую угрозу более значительных масштабов.
В мае разведка Генштаба насчитала на границах СССР до 120 германских дивизий. В условиях войны с Великобританией было ясно, что большинство из них отмобилизованы, а значит, готовы вступить в бой немедленно. И это число с каждым месяцем нарастало. Разумеется, это вызвало беспокойство военных, отсюда и появилась записка Василевского – Жукова от 15 мая 1941 г. о нанесении превентивного удара. Согласие Сталина означало бы начало скрытой и быстрой (а не растянутой на месяцы) мобилизации войск Красной Армии хотя бы в приграничных округах с приведением их в боевую готовность. В таком случае приказ о начале наступления можно бы отдавать по окончании подготовительного этапа, а можно – отсрочить. Отказ от более быстрого развертывания 22 июня вышел боком.
Ахиллесовой пятой сторонников превентивного удара СССР по Германии является конкретизация даты «освободительного похода». Назывались разные даты – 23 июня, 6 и 14 июля… Но думается, что не только Тимошенко и Жуков, но и сам Сталин не знал точной даты «освободительного похода». Предположим, Гитлер отдал бы приказ на проведение операции «Морской лев» 10 июля, а Красная Армия выступила бы 6 июля и тем самым спасла Англию от вторжения. Нужно ли это было Сталину? Нет, конечно. По логике вещей, Сталин должен был выждать удобный момент. А самый удобный момент тот, когда отборные германские дивизии оказались бы за Ла-Маншем. Тогда бы «убивалась куча зайцев»: 1) до самого Берлина серьезных сил, противостоящих Красной Армии, нет; 2) английский империализм повержен руками германского империализма; 3) Красная Армия выступила бы в роли освободителя от фашизма для всей Европы, включая Англию; 4) это создало бы предпосылки для советизации Европы, включая «освобождаемую» Англию; 5) советизация Англии (а равно и Франции) дала бы юридическое право распространить новый политический и идеологический строй на ее колонии и подмандатные территории. А это как-никак почти четверть планеты… Нет, не мог Сталин намечать для Красной Армии строго определенную дату «освободительного похода», слишком головокружительные, уникальные возможности открывались перед ним в 1941 г. И именно в этом, вероятнее всего, кроется отгадка отсутствия четких планов у войск приграничных округов. Сталин, в силу своего характера, не мог посвящать в свои многоходовые комбинации Тимошенко и Жукова. То были исполнители, а не политические фигуры. Даже большинство членов Политбюро, которое давно уже превратилось в исполнительный орган при диктаторе, не ведало планов Сталина. Н.С. Хрущев утверждал: «Не знаю, кто из членов Политбюро знал… о состоянии нашей армии, ее вооружения и военной промышленности. Думаю, что этого, видимо, никто не знал, кроме Сталина» (20, т. 1, с. 295).
Сталин не собирался безоглядно нападать на Германию. В этом не было никакой нужды. Войска из внутренних округов подтягивались из того простого соображения, что благоприятные сроки предстоящего вторжения в Англию укладывались в период июль – август. С середины сентября на операции на море и в воздухе могла сказаться неблагоприятная погода. Потому войскам из внутренних округов ставилась задача закончить сосредоточение к 10 июля. Отсюда и июньский приказ штабам особых приграничных округов о выделении фронтовых управлений с выносом их на полевые фронтовые пункты управления, начиная с 19 июня. (Приказ о создании полевых фронтовых командных пунктов был издан 27 мая 1941 г.) Дальше все должны были ждать развития событий на Западе. А как они будут развиваться, не мог знать и Сталин со всей своей самоуверенностью. Нападет ли Гитлер на Англию? Если нет, то выступление Красной Армии, безусловно, отменялось, и тогда заранее составленные планы теряли смысл, а участники их составления переходили в разряд нежелательных свидетелей. Ведь вплоть до 1942 г. существовала бы реальная угроза утечки информации, что могло вспугнуть Гитлера. Отсюда «странные», на первый взгляд, действия Сталина – речь 5 мая перед выпускниками академий с критикой фашизма и вермахта и одновременно жесткое неприятие плана превентивного удара Жукова – Тимошенко – Василевского от 15 мая.
Итак, в превентивном ударе не было необходимости. Спешить было некуда. Расчеты показывали, что британские вооруженные силы существенно усилились по сравнению с 1940 г. Шок прошел, что доказала борьба за господство в воздухе. Во главе страны стоял железный руководитель – У. Черчилль. Этот не из тех, кто сдается. Несомненно, английское побережье за год было укреплено. Ну а мощь английского флота не вызывала сомнений. Выходило, что вермахту предстояла сложная и достаточно долгая, упорная борьба сначала за плацдармы на британском побережье, затем накопление на них сил, прогрызание обороны и только затем победоносное развитие наступления в глубь страны. То есть у Красной Армии времени для приведения своих войск в боевую готовность, включая время для конкретизации планов с учетом складывающийся обстановки, вполне хватило бы. Наступление Красной Армии могло начаться только в одном случае – если вермахт сумеет прорвать оборону английской армии, а лучшие дивизии вермахта уйдут за Ла-Манш.
Задачей Генштаба и наркомата обороны являлась концентрация сил в западных приграничных округах в ожидании развития событий в районе Ла-Манша. А для этого не требовалось возвращать артиллерию с полигонов, рассредоточивать авиацию и проч., не давая Гитлеру ни малейшего повода усомниться в нейтралитете Сталина, дабы не вспугнуть «Морского льва». Отсюда «провокационнобоязнь» и прочие странности, отмеченные, в частности, К.К. Рокоссовским. «Судя по сосредоточению нашей авиации на передовых аэродромах и расположению складов центрального значения в прифронтовой полосе, это походило на подготовку к прыжку вперед, – писал он, – а расположение войск и мероприятия, проводимые в войсках, этому не соответствовали» (13, с. 54. Показательно, что эти строки из рукописи цензура не пропустила в советские издания книги «Солдатский долг»).
Сталин оставил без внимания проект оперативного плана военного руководства Красной Армии от 15 мая 1941 г. исходя из того, что Гитлер не полезет на СССР, оставив нерешенным английский вопрос и повторив, тем самым, фатальную ошибку Наполеона. Сталин считал, что все козыри у него на руках.
Уверенность Сталина в том, что Гитлер ни в коем случае не пойдет на риск войны на два фронта, а будет бежать по коридору, проложенному его политикой, возобладала над массивом противоположных данных и самой практикой. Сталин недооценил смелость фюрера. Ведь не побоялся же Гитлер ударить по Польше, оставив в тылу Францию и Великобританию. Не побоялся открыть малый второй фронт, отдав приказ в апреле 1940 г. о вторжении в Норвегию, несмотря на огромное превосходство британского флота. И с чего бы Гитлеру летом 1941 г. опасаться высадки английской армии в Европе, чьи войска в мае 1941 г. были позорно разбиты на Крите парашютистами, практически не имевшими тяжелого вооружения?
Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 143
