— Поздно. Вы уже заговорили,— улыбнулся узник, и они рассмеялись.
— Объясните мне, почему вы пришли сюда? У вас есть возможность видеть меня в любое время.
— Я подумал, что здесь вам будет легче мне отказать, если захотите,— Олег улыбнулся.
Он был слаб, но уже твердо держался на ногах, гордо расправив плечи. Приступы стали реже и слабее. Лишь синеватые круги под глазами и бледность кожи напоминали о его недавнем вынужденном затворничестве.
— Вы ошибаетесь. Если я решу вам отказать, то сделаю это где бы то ни было,— Эммануэль посмотрел ему в глаза.
— В этом вся ваша суть, сеньор.
— Так чем я могу вам помочь?
— Мне нужно, чтобы вы разрешили мне тренироваться в оружейном зале.
— Вам запрещено носить оружие.
— Я не собираюсь его носить. Я только хочу иногда тренироваться.
— Что по этому поводу говорит протокол?
— Что мне запрещено носить оружие.
— И ничего в отношении тренировок?
— Ни слова,— Олег улыбнулся и продолжил: — Вы плохо исполняете возложенную на вас обязанность, сеньор. Вам поручено меня охранять, а вы не знаете предписаний наизусть.
— А вы-то их хорошо знаете, особенно в той части, где говорится о побегах?
— Один-один — ничья,— засмеялся Олег,— Так как насчет разрешения?
— Хорошо.
С этого дня юноша по нескольку часов в день проводил в оружейном зале. Он был искусен и дьявольски ловок в фехтовании. Многим доставляло огромное удовольствие скрестить с ним шпагу.
— Только недолго,— заботливо предупреждал их Шевильер.— Он болен и быстро устает.
Сам же Алексис, которого Олег постепенно отучил от проявления жалости, частенько позволял себе шутить вместе с ним над его слабостью и недомоганиями.
* * *
Однажды утром во двор замка въехал патруль во главе с капитаном Сент-Люком и тут же собрал вокруг себя толпу любопытных зевак. Они привезли с собой варвара. В то время пойманные дикари никого не удивляли, но на этот раз пленник оказался необычным — это была женщина.
В отношении варваров Эммануэль следовал порядку, установленному его предками: если их ловили на земле Лувара, то сажали в железную клетку замковой башни. Если дикаря схватывали на территории его собственных земель, с ним обращались как с воином — убивали либо обменивали, в зависимости от обстоятельств.
Сеньор подошел к повозке, где сидела связанная пленница. Зеваки окружили ее плотным кольцом. На вид женщине было лет тридцать, она была рыжеволосой и очень худой; озираясь по сторонам, она громко выкрикивала ругательства на своем языке.
— Она такая же необузданная и дикая, как и их мужчины,— сказал Сент-Люк.— Она была вооружена, сеньор.
— Где вы ее поймали?
— Недалеко от Птичьего острова. Она была одна. Я впервые вижу, чтобы их женщина так далеко уходила от племени, и тем более пересекала границу.
— Может, она заблудилась?
— Не знаю. Может быть.
— Да она похожа на наших женщин,— раздался вдруг голос маленького поваренка.
Все засмеялись, а ребенок, смутившись, отступил назад в толпу.
— Мы поймали ее на вашей земле, сеньор... Посадить ее в клетку?
— Не говори глупостей! Я не воюю с женщинами,— прервал его Эммануэль и вдруг услышал за спиной веселый смех.
Олег и Шевильер, разгоряченные боем, стояли на пороге оружейного зала, держа в руках шпаги. Проклятый заметил внимательный взгляд господина, брошенный на него, покраснел и быстро передал оружие Алексису. Пришла очередь Эммануэля смеяться над ним.
— Подойдите сюда,— кивнул он.
Молодые люди приблизились к повозке.
Женщина забилась в угол, комкая на груди платье, сшитое из грубой коричневой ткани. На ее левой руке багровел большой шрам.
— Что вы намерены с ней делать? — спросил Шевильер.
— Ничего. Что я могу с ней сделать? Что бы вы сделали на моем месте, Алексис?
— Не знаю... Повесил бы... Нет. Я выдал бы ее замуж за крестьянина... Нет... Не знаю, сеньор. В самом деле не знаю.
— А вы, Олег?
— Я бы накормил ее, если она захочет, а потом отвез туда, где нашли.
— Неплохая идея,— улыбнулся Эммануэль.— Только я еще добавлю теплую накидку.— Он еще раз с любопытством осмотрел дикарку.
У нее были гнилые зубы, но потрясающей красоты черные глаза. Похоже, она не испытывала никакого страха при виде окружившей повозку толпы, но пристальный взгляд Эммануэля, по-видимому, тревожил ее. Она что-то злобно выкрикнула и плюнула в его сторону.
— Сент-Люк, дайте ей хлеба и мяса и отвезите к границе до наступления ночи,— отдал он приказ и повернулся. Взглянув на Олега, он не смог удержаться от иронии: — А вы, юноша, будьте любезны, чтоб никакого оружия вне стен оружейной!
* * *
Карту Систели повесили на стене в большом зале в прошлом году по предложению Олега. Она его завораживала. Он упросил Сальвиуса поведать ему историю острова, походу рассказа обращаясь к карте. Узник засыпал его вопросами: для чего мост построен в этом месте, а не в том, почему королевская дорога проходит в обход Бренилиза, что выращивают в Вокселе, почему и кто — Комбе-валь или Монтеро — владеет островом Руке? Его любознательность была ненасытной, а память великолепной, и вскоре старый лекарь признал, что ученик во многих проблемах истории страны разбирается лучше, чем он сам.
Вопросами о владении и управлении огромным хозяйством он донимал Эммануэля, когда тот был свободен от посетителей и неотложных дел.
Иногда Олег каким-нибудь словом ненароком приоткрывал тайные уголки души сдержанного сеньора Лувара.
— Вы когда-нибудь встречались с сеньором де Комбевалем? Это ваш сосед,— спросил как-то Олег, рассматривая карту.
—- Он мой сосед на юге. У нас мало общего — у него нет причин опасаться племен Пуанта,— ответил Эммануэль, и едва заметная тень набежала на его лицо.
Внимательный и чувствительный к малейшим изменениям в настроениях окружающих людей, Олег тут же поспешил сменить тему, спросив первое, что пришло ему в голову:
— Он женат?
Более неудачный вопрос трудно было найти.
Де Лувар помрачнел еще больше:
— Да. Уже четыре года. На Жанне де Фольвес — внучке графа де Фольвеса,— он задумался и невольно повторил еле слышно: — Жанна. Жанна де Фольвес.
Он поднял глаза. Проклятый смотрел на него понимающим взглядом, а Эммануэль продолжил откровения: — Я лично отвез ее к Ком-бевалю. Ей тогда только исполнилось семнадцать.
Олег все же решил сменить тему:
