Тем временем за их спинами атаман Борис, не слишком довольный тем, как повел себя выскочка Агроном, выжидающе поглядывал в сторону своей свиты. Стрелки уже вовсю трудились над клиентурой для гробовщиков, а Борис все еще нервно покусывал губы.
Когда, наконец, откуда-то вынырнул начштаба, на лице атамана появилось выражение облегчения. Начштаба подмигнул своему шефу и показал большой палец правой руки. Рохляндский правитель наконец-то оторвал свою задницу от кресла и, поднявшись в полный рост, предстал перед своим войском абсолютно расслабленным:
– Ну… че… начинайте мочить козлов! – и уселся обратно.
Начштаба, уже добравшийся до сухого местечка под командирским шатром, поддержал начинание босса, проорав с удивительной энергией:
– Мочи козлов!
Агроном уже не слышал никаких приказов, бойня вставляла его почище кокаина, о котором он, впрочем, тоже не забывал. Бомж носился среди бойцов, вопя как оглашенный:
– Залпом! Огонь! Пли! Ура! Ты-ды-ды-ды-ды-ды-дыщ!!!
Гиви тоже совсем потерял голову, но уже по другой причине – пропускать такое шоу было выше его сил. Кроме того, гном злился по поводу собственной ставки в споре с Лагавасом и постоянно пинал того в бок, наивно полагая, что это помешает эльфу прицельно мочить урок:
– Ара, не части, береги патроны!
К его удовольствию, линия фронта стремительно приближалась и к его жалкой заднице – бешено сверкающий глазами Агроном, в перерывах между «фронтовыми дорожками» успевавший оценить обстановку, завопил дурным голосом:
– Стремянки тащут!
Моментально повеселевший гном, который, по его собственным подсчетам, пока что шел по отношению к эльфу в «минус двенадцати», от радости подбросил свой топор, чуть не перерубив пополам замешкавшегося соседа, и закричал:
– Начынаю счытать, ара!
* * *
Штурмовые лестницы доставили первых урок на крепостные стены уже через несколько минут. В завязавшейся рубке от Гиви было больше пользы, чем от Лагаваса – тот хотя и успевал отстреливать лезущих на рожон урок, но в общей массе сцепившихся в рукопашной неприятелей стало слишком сложно различать своих и чужих.
Гиви же, шмыгавший промеж ног у бьющихся противников, ловко находил уязвимые места урок, предпочитая почему-то область паха. По-видимому, это приносило дополнительное удовлетворение его закомплексованному разуму. Вскоре он счел, что вполне может похвалиться своими успехами перед Лагавасом:
– Ара, у меня семнадцать!
– Ха, а у меня двадцать один!!! – Лицо эльфа выражало полное превосходство, и тут уж Гиви возмутился не на шутку:
– Как так?! Тебя послушать, так это ты один всех поубивал, читер!
– Ааааа!!! Ты об этом? – догадался Лагавас. – Я-то тумал… Но и по уркам: двадцать-семнадцать в мою польсу!!!
Эльф тут же развернулся и сшиб точным выстрелом неприятеля, едва ступившего на крепостную стену:
– А вот и дватцать отно!!! Очко!!! – Он улыбнулся гному противной улыбочкой. – Досчитай до ста!
Гиви грязно выругался и ринулся догонять эльфа в их кровавом споре.
* * *
Далеко в стороне от бойни, грозившей стереть с лица земли рохляндскую крепость, на лесной поляне толпились странного вида существа – ожившие по чьей-то прихоти деревья – да не одно, а целый выводок. Собравшись в кружок, они покачивались из стороны в сторону, хотя вокруг не было и намека на ветерок, и дружно шумели ветками.
Бродившие неподалеку в высокой траве карапузы разминали затекшие ноги, заодно шаря глазами в поисках чего-нибудь съестного. Чуку и Геку никак нельзя было позавидовать: позарившись на халявный проезд, они как-то упустили из виду, что кормить в пути их не будут, и теперь вот пожинали плоды собственного головотяпства. Сейчас они тщетно пытались найти хотя бы съедобной травы, разбредясь по ближайшим кустам, на которых росли только жесткие листья да частая колючка.
Внезапно один из них позвал другого:
– Гек!!!
Подорвавшись на оклик, карапуз рассчитывал как минимум на пригоршню съедобных ягод, но оказалось, что с ними всего лишь хочет поговорить их «туроператор».
Дождавшись, пока карапузы подойдут поближе, человек-бамбук довел до них итоги «производственного совещания»:
– Мы все решили пока не воевать.
В принципе не слишком склонные к логическим построениям карапузы на голодный желудок соображать отказывались в корне:
– Кто все?
Объяснить, что к чему, человекодереву, похоже, было только в радость:
– Дубы-колдуны, аксакалы, то есть саксаулы, и эти… женского полу… баобабы.
Гек почесал затылок и ляпнул:
– Че-то немного.
Чук же напряг остатки мозга и выпалил:
– Нет, это не годится. У вас же кворума не было! Человек-бамбук слегка призадумался, а потом шлепнул себя по лбу, словно укоряя за забывчивость:
– И еще конопляное дзеряво.
О конопле Гек был способен говорить при любых раскладах – забыв о голоде, он вписался в беседу:
– Разве конопля – это дерево? Она же с виду такая маленькая.
«Челавекадзерева» недовольно поморщился:
– А как ты думал, двоечник? Тебя чему учили в пятом классе на природоведении? Ну, конечно, конопля – это тоже дерево. Только ему такие, как ты, вырасти не дают!
Чук слушал деревяшку, открыв рот. Гек же, напротив, всем видом показывал, как ему надоели такие прогоны. Но говорящему бамбуку свойственно было абсолютно наплевательски относиться к реакции слушателей, поэтому, не обращая внимания на карапузов, он продолжал свои «жутко поучительные рассуждения»:
– Если бы его поливали да удобряли, тогда совсем другой коленкор.
У последовавшей за этим лекции о пользе принудительной мелиорации почв, предназначенных для выращивания каннабиссодержащих культур, не было ни единого слушателя.
* * *
Бойня в рохляндской крепости пока что не давала ощутимого преимущества какой-либо из сторон. И там и там находились свои «герои», способные раскидать человек по двадцать – тридцать из вражеского стана. Впрочем, Гиви, жутко переживавший по поводу заключенного пари, похоже, был впереди всех – там, где рубился он, рисковали появляться только совсем уж безбашенные урки, и совсем не рисковал появляться никто из своих – попасться под горячую руку можно было за милую душу. Оглушая округу дикими воплями, этот «колобок смерти» носился по всем стенам в поисках жертвы:
– Всэх убью, адын астанус!!!
Опровергать его рисковали немногие – больших наград за голову недомерка никто не сулил, а остаться на всю жизнь инвалидом, лишившись придатков, куда в основном продолжал метить находчивый гном, было вполне реально.
