— Преследую, — крикнул в трубку Савчук. — Поддержите.
Его батальон ворвался на немецкие позиции на плечах отступающих немцев, раздавил и расстрелял батарею тяжелых орудий, расстрелял много живой силы. Не задерживаясь, они пошли дальше, проломились через лес, обнаружив слегка холмистую местность и дорогу, по которой мимо них, подставляя борт, двигались танки, грузовики, повозки с орудиями, шагали пехотинцы. Удержаться было невозможно, и майор, доложив обстановку комдиву, приказал расстрелять безобразие на дороге. Два десятка «КВ» открыли с полутора километров огонь осколочно-фугасными, первыми же залпами накрыв цель.
Высунувшись из командирской башенки, чтобы лучше видеть праздник, Савчук увидел, что его догоняет кавалерия, а следом напирают в предбоевых порядках десятки старых машин — не иначе, Дунаев послал на развитие успеха полк своих легких танков и танкеток.
Немцы между тем пытались развернуть пушки и танки для организации отпора. Не давая врагу опомниться, Савчук повел свои роты в атаку. С коротких остановок «КВ» били по вражеским пушкам и танкам, но вскоре тяжелые машины отстали от проворных «Т-26» и «Т-38». Легкие танки умчались, за ними поскакали, обгоняя неповоротливые «КВ», эскадроны кавалеристов. Раздосадованный майор приказал прекратить огонь, чтобы не зацепить оказавшихся впереди своих.
В этот момент раздавшийся из радио голос Ходынцева продиктовал новую диспозицию — перенести удар к западу, где сейчас бомбит наша авиация. Полковник предупредил, что направляет на подмогу полк «бэтэшек» и батальон мотострелков. Километрах в пяти действительно шел воздушный бой. Подобравшись поближе, танкисты увидели пощипанную воздушными атаками крупную воинскую часть — десятки танков и сотни солдат с артиллерией.
Атаку с ходу немцы встретили дружным огнем. Пришлось отступить, оставив на поле подбитый «КВ» и четыре «БТ». Мотострелки заняли оборону, на этой необорудованной позиции они выдержали немецкую контратаку и налет пикирующих бомбардировщиков. Дело шло к вечеру, приехали оба Ходынцева, подтянулась артиллерия, к противнику тоже подошли подкрепления. Оставив часть сил на месте, комдив приказал сформировать маневренную группу из батальона «КВ», батальона «Т-34», мотострелкового батальона и батареи самоходных пушек Пока остальные подразделения имитировали подготовку атаки по всему фронту, маневренная группа совершила обходной маневр через лес и, сметая заслоны, обрушилась на фланг немцев, громя пехоту, танки, пушки, грузовики и вообще все, что подворачивалось.
К исходу дня оказалось, что панцергренадерская дивизия разбилась о прочную оборону, а танковая дивизия разгромлена и отброшена километров на десять. Таким образом, наступление немецкого корпуса на Минск сорвано, причем корпус охвачен с флангов. Разбитые части поспешно заменялись войсками, подходившими из тыла и переброшенными с других участков.
— Отлично повоевали, — подытожил представитель Ставки. — Личному составу отдыхать и приводить в порядок технику. Небольшими подразделениями всю ночь беспокоить противника, чтобы ждал атаки в лоб. А мы на рассвете ударим всеми силами по флангам.
Ночь выдалась светлой — и луна светила, и танки повсюду горели. Трофейные команды доносили, что немецких машин подбито раза в полтора больше, чем наших, причем ремонтные бригады уже начали оттаскивать поврежденные танки, так что к утру некоторые из них вернутся в строй. Победу обмыли наскоро — «однофамилец» на ужин не остался, сославшись на необходимость заглянуть в соседний справа стрелковый корпус.
Когда генерал возвращался к броневику, Савчук услышал обрывок непонятного диалога. Сопровождавший «однофамильца» капитан госбезопасности спросил с недоумением в голосе:
— А как же те, другие танки, не понадобятся, что ли?
— Война не завтра кончится, — ответил Ходынцев. — Сил у немцев еще достаточно, так что много прольется крови, прежде чем до Берлина и Парижа пробьемся. Через год, глядишь, придется против «Тигров» новую технику бросить. А пока прекрасно справляемся чисто военным искусством.
Захлопнувшаяся бронированная дверца отрезала продолжение разговора. Савчук вспомнил слова генерала в начале зимы, когда во главе бригады «ИСов» отражал атаки «Тигров» на подступах к Варшаве.
Город Сталинохолмск, 20 июля
Что хорошо в воскресенье — можно проспаться и меньше думать о служебных незадачах. Вадим встал часа на два позже обычного, когда жена расшумелась у плиты. До чего же здорово, что все так удачно совпало зимой, когда они женились. Как раз началось заселение ведомственного дома, и молодожену Лаптеву вручили ключи от трехкомнатной квартиры.
Потягиваясь и поигрывая полупудовыми гантелями, Вадим заглянул в кафельно-кухонное царство. Обоняние не подвело: Маня штамповала пирожки — с мясом, печенкой, сыром и картошкой. Потом оседлает велотренажер и не слезет, пока не выпотеет хотя бы часть лишних килограммов.
— Чего тебя с утра потянуло на трудовые подвиги? — осведомился Вадим, целуя жену. — Как себя чувствуешь?
— Наследничек толкался, — Маня погладила заметно подросший живот. — И не такое уж утро — скоро твой дружок заявится.
Вспомнив про неизбежный визит четы Шенбергов, старший лейтенант мысленно застонал. Спорадически, то бишь через неодинаковые промежутки времени, Мишка превращался в неугомонного маньяка-конспиролога, подлежащего лечению лишь посредством рубашки с очень длинными рукавами.
Зимой он слезно молил друга-чекиста поискать в секретных архивах областного управления сведения про семейство доисторических гуманоидов-питекантропов, якобы во времена царицы Лисаветы поселившихся в дремучих чащах на границе со Смоленщиной. Весной на него сошло невероятное спокойствие, но в июне Мишку стукнула новая шиза: будто перед войной Горелая лощина, что в десятке верст от городской черты, стала местом приземления космических пришельцев. Объяснения про созданный в лощине центр подготовки диверсантов журналист встретил высокомерной ухмылкой — убедить его не удалось.
Всю последнюю неделю Мишка названивал, умоляя о встрече. Вроде бы в дебрях областного краеведческого музея он обнаружил нечто совершенно сногсшибательное. В субботу Лаптевы отмечали юбилей у Мозырских, но сегодня Шенберги нагрянут как штык. Точнее, как два штыка и один маленький штык в неявном виде — Мишкина жена Ларка была на шестом месяце.
Вернувшись после душа на кухню, Вадим обнаружил, что не в силах терпеть такие ароматы, и схватил пирожок под возмущенные протесты хозяйки. Добыча была съедена молниеносно, глава семьи потянулся за добавкой, однако был остановлен телефонным звонком. Сигналил не карманник, а простой городской телефон, почти выведенный из употребления неумолимой логикой научно-технического прогресса.
Без всякой телепатии супруги Лаптевы подумали об одном и том же — звонит Мишка. Маня поняла свою ошибку, наблюдая лицо мужа.
— День добрый… да, это я… и вам не кашлять… — Брови Вадима недоуменно подтягивались к переносице. — Простите, какой Петрович?.. Который дядя Гриша? Нефедьев из Воронежского университета?.. Товарищ, я правильно понял, что вас зовут Григорий Петрович?.. Клуб книголюбов?.. Нет-нет, я не состою, поэтому задолженности по взносам быть не может… Да, наверное, однофамилец… Не переживайте, любезный. Дом книги работает без выходных. Просто в воскресенье закрывается в пять часов… Всего доброго.
