— Да не так уж мне нужна водка, — сказал я ему. — Я, если хочешь знать, и свинины не ем. Если есть, что еще есть.
— Трудно с тобой, — ответил Райфайзен. — Ну да ладно, вот чего захочешь — то и будет. Главное, надо меня слушаться, а значит, тебе лично — просто ничего не делать. Хорошо?
А кто же скажет «плохо»? Конечно хорошо. Просто отлично! И приятно, что Райфайзен отлежался наконец-то. Сколько можно болеть? Я открыл бутылку с каким-то вином и стал наслаждаться поездкой. Саид выстрелил в воздух сквозь крышу и обещал, что больше не будет. Филипп уже спал. Часа через два я тоже уснул, мы все ехали и ехали, и не встречалось нам ни домика, ни огонька костра. Я спал без снов. И ничуть не расстроился.
Когда я проснулся, солнце стояло уже высоко. Меня разбудили, чтобы я взял побольше груза и перебрался с ним в другую машину, более тесную и совсем некрасивую, ободранную. По дороге я осмотрелся и увидел, что местность изменилась, теперь вокруг были не леса, а поля. Кто-то убегал в эти поля, кажется, парень с девушкой. В новой машине я выпил, чтобы прояснилось в голове, съел пачку печенья и спросил, далеко ли до Нью-Йорка.
— Да не так уж… — сказал Райфайзен. — Черт с ним, с поездом. Доедем, видимо, на этой машине. И уже не будем останавливаться. Мао, а что ты вообще собираешься делать, когда мы обустроимся, заработаем денег?
— Не знаю, — я попробовал представить такое, и вдруг понял: — Райфайзен, да ведь ничего мы не заработаем, а то ведь делать будет нечего!
— Дурачок, — скривил Райфайзен губы. — Ты даже себе не представляешь, какой у нас будет бизнес. И что можно делать с такими деньгами. Ладно, купим тебе домик с бассейном и плавай там.
Я всю дорогу или спал, или смотрел в окно. Ничего особенного: дома, машины, люди. Деревья еще, иногда собаки. Поэтому больше я спал, а в окно смотрел, только когда выпить хотелось. Я брал тогда бутылку, какая ближе лежит (никто не возражал), и смотрел в окно. Один раз Райфайзен спросил меня, о чем я думаю. Чтоб он отвязался, я сказал, что думаю, как буду жить в доме с бассейном. Райфайзен тут же стал мне объяснять, как там жить, какая мне нужна жена, какие цветы посадить и как бассейн чистить. Я сказал, что думаю посадить картошку. Я картошку больше люблю, чем цветы. Райфайзен на это ответил, что шут с ним, цветы посадят слуги, а я могу сажать что хочу, участок будет большой. Потом он снова стал читать свои книги — они, оказывается, у него под рубашкой все это время были. Иногда он что-то зачитывал из этих книг, Филипп с ним спорил немного, но я не слушал.
Один раз нас остановил полицейский и даже не разрешил выйти из машины. Саид сразу сунул руку за пазуху, к пистолету, а Райфайзен зашептал, чтобы все молчали, а говорить будет он, и стрелять только по его команде, но все обошлось. Саид сказал полицейскому, что документы забыл, и дал вместо документов денег. Райфайзен здорово испугался и потом километров тридцать говорил нам, что в таких странах, как Америка, нельзя давать полицейским деньги. Филипп снова стал с ним спорить, что, мол, не от страны это зависит, а от полицейского, а еще больше от того, вдыхает в этот момент Вселенная или выдыхает, но Райфайзен его опять переспорил. Он всех может переспорить, потому что люди устают его слушать и вытирать слюни с лица. Но все-таки он хороший парень, ни разу нас не подвел, а наоборот, старается все сделать как лучше. Хоть он, конечно, и ограниченный, Филипп прав.
12
Когда мы приехали в Нью-Йорк, я спал, поэтому особенно города не видел. Да и что там смотреть? Нашли квартиру Готвальда, грязно все, на всех стенах спортсмены приклеены, холодильник есть. Поели горячего, что там Филипп с Саидом наскоро наварили, и спать. Только Райфайзен в кресло уселся и все Книги читал, что-то даже выписывал. Мне немного не спалось, я вставал пить пиво, включал телевизор, но он не обращал на меня внимания. Под утро я наконец уснул, и тут же меня разбудили.
Позвали на совещание и одновременно завтракать. Есть я не очень хотел, но пить Райфайзен, кроме пива, ничего не разрешил. Сам он тоже не ел, а ходил по комнате туда-обратно и махал руками.
— Волею судьбы мы вместе, — начал он. — Волею судьбы мы находимся примерно в одинаковом положении: у нас ничего нет, мы практически вне закона, нам некуда идти.
— Мы же хотели на острова, — напомнил Филипп.
— Пешком? — тут же резко спросил Райфайзен. — Я не против островов. Но на острова надо ехать с деньгами. Ты имеешь что-нибудь против того, чтобы приехать на острова с деньгами?
Филипп не был против. Мы с Саидом тоже.
— И вот я знаю, как их заработать. Эти Книги, возможно, стоят несколько миллионов долларов. Но зачем их продавать? Мы получим гораздо больше, если используем содержащиеся в них знания. Последние дни я пытался просчитывать по этим книгам последствия наших действий и, к собственному удивлению, достиг устойчивого положительного результата. Насколько я понимаю, погрешности стоит отнести на счет моего недопонимания пока этого удивительного свода правил. Собственно говоря, в наших руках — объяснение всего, происходящего с людьми как в этой, так и в последующих жизнях. Ну, на последующих много не заработаешь, а вот предсказывать и объяснять людям, что и как и почему с ними происходит, — это золотое дно. Понятно?
Нам все было понятно, и мы молчали. Райфайзену это, кажется, не очень понравилось.
— Это удивительно! При всей нелепости некоторых правил, они работают! Смешные, несправедливые, нелогичные правила — работают! Вы хотите демонстрации? Пожалуйста. Совокупность наших последних действий согласно этим правилам непременно должна привести к тому, что сегодня, примерно через час, сюда должен прийти заинтересованный в этих Книгах человек. С добром он придет или нет, я не знаю, но придет обязательно. Или… Или я опять чего-то не понял… Но думаю, что понял. Вот так.
— Отличные книжки, — сказал Саид. — А мужчина придет или женщина?
— Человек не может постичь таких вещей умом, — добавил Филипп. — Есть вещи, которые ум не может постичь в силу своей ограниченности.
— Ха! — воскликнул Райфайзен. — Ты демонстрируешь мышление суеверного человека, Филипп. Ум не может постичь то, чего еще не может постичь. Еще! Всего лишь «еще»! Я пока не разобрался в логике этих правил, да и не уверен, что она здесь есть, логика, но я уже научился этими правилами пользоваться! Вот — сила разума! Ты увидишь, он придет, этот человек!
— Нет, — раздался нетвердый голос Вана, и мы увидели его за окном. Он сидел в большом блюдце между двумя клешастыми кальмарами и вызывающе смотрел на нас. — Я к вам не приду. Вы просто отдадите мне книги.
Кальмары покачали клешнями, и у меня в глазах запрыгали солнечные зайчики. Такие же зайчики были на лицах Райфайзена и Филиппа, Саид с револьвером лежал на полу под подоконником. Когда успел? Он, наверное, сначала делает что-то, а потом уже думает. Хотя я тоже часто так делаю. Почти всегда. Но так быстро у меня не получается.
— Вы оказались плохими друзьями, но теперь у меня новые друзья! — сказал Ван и показал нам язык. Мне показалось, что из последних сил.
