— Сокровища Децебала – миф! Надо убираться отсюда, пока нами не заинтересовались местные власти. И еще, откуда взялись эти девчонки!? Что они делали возле нашего лагеря? Куда исчезли? Что если они сообщат о нас в полицию?
Еще одни кладоискатели… Я вспомнила охотившегося за кладом Дракулы Женю, но эти типы не шли с ним ни в какое сравнение, они действительно стремились разбогатеть, а значит, представляли определенную опасность. Пока я лежала в прелых листьях, раздумывая о планах черных археологов, солнце спряталось за облака, тени стали расплывчатыми, и настало время признать, что я так и не выяснила, имеют потерянные души какое–то отношения к кладоискателям или нет. Пришлось ни с чем возвращаться в пещеру.
* * *
Смеркалось, начал накрапывать дождь, а потому возвращение в «жилище пещерного человека» показалось мне особенно приятным.
— Ну как? – поинтересовалась Нина и зажгла еще одну свечку. – Что–нибудь выяснила?
— Не до конца. Они такие же австралийцы, как мы с тобой и приехали сюда за сокровищами Децебала. На рабов потерянных душ они не похожи, хотя гарантии дать не могу.
— Золото притягивает кровь. Рим пришел на нашу землю за золотом, принес смерть и страдания, все беды происходят от этого проклятого металла! – нахмурилась Сестра, которой до сих пор не давали покоя события далекого прошлого. – А гробокопателями я займусь, они еще пожалеют, что посмели приехать сюда! Займусь, если только мы победим в главной битве…
Никогда прежде обычный пакетный суп не казался мне таким вкусным и аппетитным! Вообще, ужин при свечах в настоящей пещере, мог впечатлить кого угодно, но спокойно наслаждаться жизнью мне мешало одно обстоятельство. А именно – неуверенная интонация, проскользнувшая в голосе Сестры, когда она говорила о победе в главной битве. Конечно, мы всегда выходили из этого сражения победителями, но, похоже, теперь все могло сложиться и по–другому. Покончив с едой, я задала тревоживший меня вопрос:
— По правде говоря, я не могу вспомнить ни одну битву, насколько все это опасно, Нина?
— Пока нам везло, но риск очень велик. Когда против тебя выступают все силы зла, шутить уже не хочется. В этой жизни у нас могут возникнуть проблемы. Во–первых, — Сестра начала загибать пальцы, — мы совсем недавно стали Охотницами, а потому можем рассчитывать только на опыт прошлых воплощений – своего у нас почти нет. Во–вторых, Марс слишком близко подошел к Земле, и Художник непременно воспользуется его силой в своих целях – это еще один козырь нашего врага. Короче говоря, мы не готовы к бою, а противник сильнее, чем обычно. Однако это еще не повод для мрачных прогнозов. Звучит банально, но я верю в победу добра над злом.
— А как вы узнаете о приближении главной битвы? – спросила внимательно слушавшая наш разговор Аннушка. – Они происходят в одно и тоже время?
— Нет. В каждой жизни все складывается по–разному. Обычно Охотницы странствуют по миру, в поисках теней, интуиция приводит нас туда, где собираются черные призраки, и мы вступаем с ними в борьбу. Это может длиться годами, но однажды в душе возникает предчувствие главной битвы, и мы, бросив все, спешим сюда, в Сармизегетузу. Дар предчувствия сильнее развит у меня, но несколько раз время битвы предсказывала и младшая Сестра. Я думаю, что главное сражение происходит тогда, когда на Земле оказывается слишком много теней. Мерзавцы и негодяи умирают каждый день, их души не могут пройти сквозь врата Вечности, они превращаются в черных призраков, их становиться все больше и больше… Если Сестры–охотницы побеждают в главной битве, исчезают все тени, даже те из них, что прочно обосновались в телах людей. На какое–то время мир освобождается от этого зла, а потом умирают новые злодеи и все повторяется. Но для нас, Охотниц, главная битва происходит только один раз в каждом воплощении. Недавно я поняла, что мы не первые Охотницы, Яна. До нас были другие. Помнишь, в тот год, когда мы принесли клятву, в Дакии было как никогда много черных призраков? Это означало только одно – те, кто истреблял призраков до нас, проиграли свою главную битву, погибли, а зло временно восторжествовало.
— Лучше бы ты это не говорила.
— Мы должны быть готовы ко всему, но надеяться на лучшее. Думай о хорошем. Если в этот раз все сложиться удачно, Охотницы долгие годы будут жить без проблем. Мы все равно будем избавлять мир от теней, но если так можно выразиться, поштучно, а не оптом.
— Это все равно, что сдать зачет раньше других, а потом спокойненько уйти на каникулы?
— Вроде того. Знаете, о чем я мечтаю? – мы отрицательно замотали головами, но Сестра этого даже не заметила. Ее взгляд потеплел, стал добрее. – После главной битвы у меня появится масса свободного времени, и я смогу с чистой совестью посвятить ее поискам нового воплощения Влада Дракулы. Я прожила столько жизней, но этот мужчина был единственным, кого я любила по–настоящему. Пять столетий прошло, а я продолжаю любить его.
— Но он не помнит свои прошлые жизни. Как ты его узнаешь?! Хотя… У меня, кажется, есть идея. Со мной в школе учиться один парень, Костя. Мы его прозвали Колобком, потому что он круглый и веселый, но не в этом дело… Когда Костик берет кого–то за руку, то может заглянуть в предыдущие жизни этого человека. Например, выяснилось, что Светка однажды уже была ведьмой, и за это ее сожгли на костре, а моя подруга Зизи во время войны партизанила, пускала под откос фашистские эшелоны. Короче, Колобок может узнать все, что потребуется.
— Ты предлагаешь повсюду возить с собой этого Костика, чтобы он хватал за руки всех, кто встречается на пути? – Нина улыбнулась. – Нет, Сестра, я сама узнаю Влада. Как бы его не звали, чем бы он ни занимался, такого незаурядного, невероятно талантливого, человека просто нельзя не узнать! Он всегда будет собой, в любом воплощении добьется очень многого. Я должна разыскать его! Я так хочу этого…
— А я о любви только в книжках читала. Тетя не одобряет моего увлечения дамскими романами, но там все так здорово складывается, — вздохнула Аннушка. – Она говорит, что любовь — это самообман и вообще что–то вроде психического расстройства.
— Ладно, девушки, пора спать. Завтра у нас с Яной особый день, мы должны быть в лучшей форме. В полдень – главная битва. Ты чувствуешь ее приближение?
— Пока нет…
— Скоро почувствуешь. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи…
Сестра погасила свечи, мы нырнули под старое одеяло, пытаясь согреться и уснуть. Был слышен шум дождя, все казалось нереальным, будто происходило не со мной. Признаюсь, я не ожидала, что время главной битвы наступит так неожиданно…
10 — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —
Сон был недолгим. Из мира грез меня вырвал едва слышный испуганный крик. Я лежала между спящими девчонками и гадала – почудился мне этот вопль или нет. Охотницы не должны были испытывать страх, но мне становилось все страшнее и страшнее. В этом звуке было столько безысходности, отчаянья, так мог кричать лишь тот, кто потерял надежду на спасение. Или это был только сон, ночной кошмар, пригрезившийся перед главной битвой?
