— Лейтенант, а тебя тут по всей миссии сегодня двое гражданских разыскивали! Сказали, что из посольства! — вдруг спохватился прапорщик.
— Может, дома чего случилось? — обеспокоенно спросил Михаил Петрович, профессионально обматывая бечевой очередной ящик (можно было представить себе, что с такой же аккуратностью он садил бы тактическими ядерными зарядами из своих гаубиц по не желающим сдаваться защитникам декадентской Европы).
— Да нет, я спрашивал! — успокоил связист. — Сказали, помощь нужна! Перевести что-то! Один из них странноватый тип, рожа — как у говорящей куклы. Глаза за словами не поспевают!
Лейтенант угрюмо подумал, не принес ли Терминатор в этот раз банку с ядовитыми пауками, но вслух ничего не сказал. Михаил Петрович сочувственно посмотрел на его бледное лицо и решил отпустить симпатичного ему парня:
— Ладно, дорогой, ты сегодня и так уже ударно потрудился! Иди, прими душ и отдохни! И не пей больше пальмовой самогонки! Хуже нет похмелюги, чем после этой дряни! Несколько дней потом отходишь!
Придя на полупустую виллу командировочных, Лейтенант с удовольствием обмылся тепловатой водой из бочки, переоделся и хотел было зайти к разведчикам, чтобы выяснить-таки отношения с ведущим себя столь странно Семенычем. Наш юный герой, с одной стороны, знал слишком много, что и вызвало попытку неизвестно кого убить его с помощью манговой гадюки. В то же время, он знал слишком мало. Например, кому из сограждан могло понадобиться убить его — честного парня, никогда и не помышлявшего сделать что-то плохое. Тем более своей собственной стране! Или почему симпатяга Семеныч вдруг решил скрывать очень важную информацию от их непосредственного начальника? От всех этих невеселых мыслей у него разболелась голова. Он выпил таблетку аспирина и, закрыв глаза, прилег на минутку, ожидая, пока она подействует. У него было твердое намерение после короткого отдыха пойти и разобраться, что же происходит, и, если надо, доложить о происходящем Вань-Ваню и референту.
* * *
Разбудило его ласковое прикосновение мягкой ладони к горячему лбу. Открыв глаза, он с удивлением понял, что, во-первых, ладонь принадлежала нежно улыбавшейся Тане. Во-вторых, в комнате горел свет, а это значило, что он проспал долго и уже наступил вечер.
— Как ты, соня? — почему-то шепотом спросила у него Таня, поглаживая его вспотевшее лицо. — У вас тут душно! Наверное, поэтому ты такой горячий! Пошли, прогуляемся! На улице уже хорошо, дует ветер с океана!
Из соседней комнаты доносились голоса и тянуло табачным дымом — командированные в Луанду офицеры к вечеру вернулись на виллу. Лейтенант чувствовал, что ему стало гораздо лучше. Повеселев, он украдкой притянул к себе Таню и крепко, так, что она невольно охнула, обнял ее.
— Ты что, сейчас зайдет кто-нибудь!
— Ну и что? — глухо спросил он, целуя ее в шею и чувствуя нарастающее возбуждение. — Ты стыдишься наших отношений?
— Нет! — мягко отстранилась она, поглаживая его по груди. — Просто мне только семнадцать, и я не хочу, чтобы у тебя были из-за этого неприятности!
Лейтенант вспомнил об имевшихся у него проблемах иного рода и подумал, что вероятность быть застигнутым целующимся с несовершеннолетней дочерью фронтового замполита просто меркла по сравнению с ними.
— Собирайся! — тихонько постучала она кулачком по его выпуклой груди. — Нас уже ждут! Кстати, я уговорила прапорщика отпустить с нами Степана и Машу.
Спросонья Лейтенант не смог осознать значения сказанного, а потому и не стал задумываться о том, насколько уместно было брать с собой на дискотеку двух зеленых мартышек с хулиганскими наклонностями. С трудом оторвав руки от ее теплого упругого тела, он повиновался и отправился умыться и переодеться. В приоткрытое окно с шумом врывался несущий прохладу океанский бриз.
Ночной клуб, в который прибыла ищущая приключений компания, оказался достаточно продвинутым для Анголы заведением. Уговорить стоявших на фейс-контроле негроидов пустить внутрь обезьян удалось лишь после щедрой взятки и обещания привязать приматов к столбу. Внутри стояла довольно новая и чистая мебель, тихонько переливались огни светомузыкального устройства. В туалетах не было запаха и имелась туалетная бумага. Последнее особенно впечатлило Рому, который, по его собственному признанию, сделанному перед дружно сказавшей «Фууу!» женской частью коллектива, в целях экономии пользовался газетой «Правда» и литературными шедеврами Брежнева Л. И. В клубе, в отличие от мест попроще, подавали не только ангольские «сервежу» (пиво) и «резерву» (пальмовую водку), но и более благородные напитки. Их подносили фигуристые негритянки с невозмутимыми лицами и чрезвычайно сексуальными задами, похожими на баскетбольные мячи, непонятно как помещавшиеся под тесными платьицами. Галина тут же заметила вожделеющие взгляды Романа и ревниво ткнула его кулаком в бок. Тот виновато улыбнулся. При появлении спиртных напитков Степан привычно потянулся к стакану Лейтенанта, но тот, помня об истории с брагой, немедленно заменил его стаканом с апельсиновым соком. Машка, нервно посуетившись в непривычной обстановке, успокоилась и принялась искать блох у своего приятеля, который от удовольствия скалил клыки и смешно дергал задними лапами.
В клубе играла ангольская (очень мелодичная и приятная, идеально подходившая для медленных танцев вдвоем) и европейская музыка. Последняя была с особым упором на итальянскую. Рок-н-ролл здесь явно не жаловали. Публика состояла преимущественно из представителей местной номенклатуры, строителей-югославов и советских военных. Для ангольских чиновников было делом принципа появляться в подобных заведениях исключительно с мулатками. Те, как одна, являлись пышными красотками примерно Таниного возраста. Номенклатурщики косо посмотрели на двух мартышек, но говорить ничего не стали. По-видимому, сказались заступничество шоколадных любовниц и спортивный внешний вид советских офицеров. В ближнем углу в полном одиночестве со скучающим видом коротал вечер за бокалом виски сухопарый джентльмен. Даже в Африке он не снял светлый летний пиджак с лондонскими «хвостами». Лейтенант тут же окрестил его «Англичанином». Англичанин бросил на членов прибывшей компании рассеянный взгляд, тут же безо всякого труда определил их национальную принадлежность, чуть дольше задержал взор на Тане и наконец вновь уткнулся в разбавленную содовой ячменную самогонку. Не исключено, что ее запах напоминал ему о родине, сочувственно подумал Лейтенант. Впрочем, он мог быть и токсикоманом, любившим нюхать жидкость, которой пропитывают шпалы.
Не успела компания оглядеться и опрокинуть по первому стаканчику коктейлей с ромом, как в заведении появились старые знакомые — Антилопа и очаровашка-Катенька в предельно короткой мини-юбке, вполне позволявшей определить цвет ее нижнего белья (если бы таковое на ней в данный момент имелось). Владелец едва живого «мерседеса» отнесся к встрече без всякого восторга. Катенька же, весело завизжав и напутав невольно вздрогнувшего Англичанина, побежала целоваться с Олегом и Лейтенантом.
— Ты как, племяш? — жарко спросила она нашего героя, на секунду присев на его колени на глазах возмущенной этим Тани. — Тебе есть где переночевать? А что это за обезьянки? Да ведь это Степан! Смотри, поганец, как сразу оживился! Я к нему и подойти не могу — приставать начинает!
