Книга Главный бой - Юрий Никитин

Робкие пальцы коснулись плеча, провели по щеке. Лесявздрогнула. Рядом тихо дрожала испуганная Амира. Из прекрасных глаз катилисьслезы, мокрое лицо блестело.

— Я не могла там одна! — сказала онаторопливо. — Страшно! Леся, скажи, что все это неправда!.. Что мнепочудилось! Что это просто дурной сон! Что наваждение вот-вот уйдет…

Дрожь прокатилась по телу Леси. Сердце откликнулось остройболью, что перешла в тупую, ноющую, полную тоски и страшной потери.

— Прекрасные сны, — прошептала она, — тожезаканчиваются…

Внезапный спазм перехватил ей горло. Она всхлипнуланеожиданно даже для себя. Амира обхватила ее за плечи, Леся подгребла ее ближе,заплакали тихо и безнадежно.

Так и сидели долго и брошенно в большом и чужом мире.Наконец Леся сказала мертвым голосом:

— Мы не оставим его здесь.

Мокрый жалкий комок, совсем недавно бывший царской дочерью,все еще сотрясало от рыданий. Леся с великим трудом заставила себя встать, ногиотказывались нести к сраженному, словно так он… еще жив. Ей приходилосьподнимать дубы в три обхвата, она сама не знала, какая тяжесть ей не по плечу,но сейчас приподняла с таким трудом, что у нее затрещала спина, словно взвалилаи понесла горный хребет.

Солнечный свет ударил по глазам. Мир расплывался, словносмотрела сквозь бычий пузырь, по которому барабанил дождь. Тяжесть вдавливала вземлю. Задержав дыхание, она наклонилась, мертвое тело нехотя сползло с плеча,но тяжесть не отпустила, Леся разогнулась с огромным трудом, она вся словноналилась холодным свинцом, а сердце застыло в ледышке. На плечах по-прежнемуневидимый горный хребет, давит, гнетет, от его тяжести болит сердце, трещаткости, лопаются жилы, а слезы бегут и бегут жаркими жгучими струйками.

Богатырь лежал на спине, широко раскинув руки. Шлем оттолчка скатился, русые волосы пали на зеленую траву. Леся бережно провелаладонью по искаженному гримасой лицу. Синева глаз исчезла под опустившимисявеками, и словно бы мир померк, на поляну пали недобрые сумерки.

Амира упала на колени. Кулачки все еще оставались у груди,отчаянный взгляд заплаканных глаз не отрывался от сурового лица. Наконец-торасслабилось, стало спокойнее, хотя нижняя челюсть оставалась воинственновыдвинутой, а у губ застыли жесткие складки.

Леся вздрогнула, ибо блеск доспехов внезапно сменилсяматовым. Пробежали багровые искорки, словно железо поместили в невидимый огонь.Тело вздрогнуло, Леся услышала треск, шипение, по доспехам пробежал короткийсиний огонь. Пахнуло жаром, но не успела отшатнуться, как огонь погас, а телоисчезло с ним вместе.

На земле остался отпечаток тяжелого тела. Примятая траваробко и недоверчиво поднималась. Амира ахнула, глаза распахнулись, как двачистых озера:

— Он исчез?.. Он исчез!

— Да, — ответила Леся мертвым голосом.

— Он уже в вирыи?

— Или на дороге к нему…

Амира вскинула голову. Пышные волосы красивой черной волнойзакрыли спину. Глаза ее отыскивали среди пышных облаков блистающий след. Лесяуслышала радостный вскрик:

— Я вижу!.. Вижу!

В синеве блеснуло, словно солнечный луч на миг скользнул повыпуклому железу. А царская дочь, выпрямившись, бледная как смерть, обвелаотчаянным взглядом мир. Леся увидела, как она слегка вздрогнула, когда заметилав сторонке завал из сухих сосен. Прошлым летом сильный ветер повалил полдюжинытолстых стволов вершинками к югу, а затем коварно зашел сбоку и свалилкрест-накрест те, что устояли перед первым напором. Сейчас даже пересохшая корапообвалилась, голые стволы бесстыдно смотрят белыми боками.

— Вот оно, — прошептала Амира. — Вот оно… моепредначертание!

Леся насторожилась:

— Ты о чем, дурочка?

Амира повернулась всем телом, внезапно повзрослевшая, безтени улыбки на лице, глаза огромные, серьезные.

— Ты поможешь мне собрать хворост? Или надрать бересты?

— Что ты задумала?

— Я просто выполню свой долг, — ответила она сдостоинством.

Леся наблюдала из-под приспущенных век, как царская дочьнеумело обдирает тонкими ручонками бересту, таскает хворост, затыкает его междустволами. Вздохнув, Леся пошла в чащу и принесла огромную вязанку, чтопоместилась бы не на всякой селянской телеге.

Амира сказала просто:

— Спасибо. Мне всегда хотелось, чтоб у меня быластаршая сестра, такая же сильная, мудрая и все умеющая, как ты.

— Дурочка, — повторила Леся. — Опомнись, не глупи.

— Мне так жалко тебя терять, — ответила Амира.

Леся стояла в сторонке, пока она раскладывала хворост, потомдолго и неумело била кресалом по огниву. Покачала головой, когда Амираоглянулась в ее сторону, в глазах просьба о помощи.

Огонек вспыхнул, когда руки царской дочери уже едвадвигались от усталости. Оранжевые язычки вцепились в бересту. Пламя побежалокрасное, чадящее, с черным дымом, пошло расщелкивать сухие ветки. Берестапрогорела вся, дымок превратился в легкий синеватый, почти прозрачный. Вскорехворост полыхал вовсю, костер получился гигантский, и сквозь пламя было видно,как наконец-то занялись сосновые стволы.

— Прощай, — сказала Амира.

Она протянула тонкие руки, Леся прижала ее к груди,чувствуя, как дрожит сама, а это тоненькое существо удивительно спокойно, дажеотпихивается, уже с нетерпением оглядывается на стену ревущего пламени.

— Надо ли тебе? — спросила Леся с печалью.

— Он назвал меня своей женой! — объяснила она сгордостью. — Но что я за жена, если не последую за мужем?

Леся ощутила, как горячие губы этого чистого ребенкаприжались к ее щеке. Всего мгновение длилось их объятие, затем Амира легонькоотпихнулась. Черные волосы красиво взметнулись, Леся с протянутыми вслед рукамисмотрела беспомощно, как царская дочь легко и грациозно понеслась к ревущейстене огня, прыгнула, взлетев как птица…