Она засмеялась и повернулась в сторону танцоров янгэ, которые, притоптывая, шествовали мимо беседки.
— Погляди-ка вон на ту толстушку вроде меня! Надо же, как откаблучивает! Считается, что толстые люди неуклюжие и неповоротливые! Чепуха! Мы те еще живчики! И знаешь почему? Да потому что в нас энергии через край, мы же много кушаем! Это естественно! — И Шумин басовито засмеялась.
— Так о чем ты не захотела говорить со мной по телефону? — перешла к делу Мэй.
— Я разузнала, за кем числится машина с регистрационным номером, который ты мне дала. Эта «ауди» принадлежит министерству государственной безопасности.
— Секретной службе? — удивилась Мэй.
Министерство общественной безопасности, откуда она уволилась, руководит китайской полицией, так же как в Великобритании Скотланд-Ярд. Но истинно вожделенным местом работы в Китае является министерство государственной безопасности, возглавляющее секретную полицию и разведывательную службу, наподобие советского КГБ.
Шумин многозначительно подняла брови и молча кивнула.
Мэй недоумевала. Папаша У встречается с агентом секретной службы? Любопытно, кем на самом деле является этот антиквар!
— А можно узнать, за кем лично закреплена машина? — спросила Мэй подругу.
— Только не из нашей базы данных. Распределение ведомственных машин является закрытой информацией министерства госбезопасности.
Это была плохая новость.
Шумин наклонилась ближе и понизила голос:
— Не знаю, какое дело ты расследуешь или чем еще занимаешься, но будь осторожна, Мэй, прошу тебя. — Она поднялась, собираясь уйти. — До свидания. Понадобится что — звони!
Шумин сошла по ступенькам, и скоро ее полная фигура на новеньком «Летящем голубе» исчезла из виду.
Мэй вышла с территории парка. Количество машин на проезжей части бульвара Десяти Тысяч Весен уменьшилось. Вдоль обочины ниткой жемчуга загорелся длинный ряд фонарей. Из кухонных труб над крышами недавно открывшихся ресторанов поднимались дымки. В воздухе поплыл запах шипящей на раскаленных сковородках смеси жира, коричневого соуса и сахара.
При входе на автостоянку навстречу Мэй с деревянного стула вскочила тетка с перекошенным от злости лицом. На площадке, кроме маленького красного «мицубиси» и громадного голубого туристического автобуса, не было ни одной машины.
— Вы сказали, что займете место ненадолго! — выкрикнула тетка и торопливо засеменила к Мэй. Висящая через плечо брезентовая армейская сумка била ей по ногам. Она ткнула в лицо Мэй крючковатым пальцем — костлявая желтая рука бугрилась набухшими венами. — С вас еще пять юаней!
— Стоянка же пустая! — попробовала возразить Мэй.
— Пустая не пустая, тебе-то что! Вот и делай людям добро!
Мэй достала бумажку в пять юаней и сунула тетке в руку. От усталости не хотелось спорить.
Глава 23
К тому времени как Мэй приехала домой, наступила ночь.
Из квартиры она позвонила Сестричке.
— У сестрицы все по-прежнему. Иногда очнется, глядишь, вроде все понимает. А другой раз не может припомнить, где она и что с ней. Три дня уж ничего не ест, доктор ей трубку вставил с питательным раствором. Приходят к ней, навещают. Утром вот заведующий службой по делам старших товарищей был, да. Спрашивал, как себя чувствует, с врачом беседовал. Сказал, что с ее работы обещали оплатить все расходы на лечение. Еще один приходил, Сун Кайшань. Я, говорит, старый друг Лин Бай!
— Он общался с мамой?
— Да, сестрица как раз проснулась, они и побеседовали, но недолго, минут десять, может, не больше.
— А о чем они беседовали?
— Вот это мне неведомо, — сказала Сестричка. — Он меня выйти попросил, оставьте, говорит, нас наедине, пожалуйста. А днем твой дядя Чэнь заявился. Сестрица уснула, так мы с ним вдвоем поболтали чуток. Я, говорит, знаю господина Суна.
— Да кто он такой, этот Сун Кайшань? С какой стати навещает маму?
— Да друг же ее старый, что ты? — удивилась Сестричка. — Ты сама-то не заболела?
— Кажется, нет. Устала просто, работаю с одним делом. Слишком много всего случилось. — Мэй помедлила, вспомнив еще кое о чем. — А Лу была у мамы? Мы договорились, что сегодня ее очередь.
— Не смогла приехать. Позвонила, сказала, что объявились важные дела.
— Тетушка, хотите, я приеду, подменю вас, чтобы вы отдохнули?
— Не надо мне отдыхать, не устала я, — воспротивилась Сестричка. — Все равно по ночам всю работу делает сиделка!
Поговорив еще несколько минут, они распрощались.
Мэй пошла в ванную, почистила зубы, умылась, промокнула лицо полотенцем, нанесла щедрый слой ночного крема и забралась под легчайшее пуховое одеяло. Теперь ей хотелось только одного — свернуться в клубочек и уснуть.
Шум машин на кольцевой автодороге не стихал. Стоило только задремать, и обязательно кто-то промчится на ревущем мотоцикле.
Мэй повернулась спиной к окну, утонула щекой в мягкой подушке и крепко уснула.
И тут зазвонил телефон.
Как это могло случиться? Ведь она точно помнила, что отключила его!
Мэй встала и прошла в гостиную, где на столике возле софы стоял аппарат.
— Алло!
Молчание.
— Алло! Алло!
Ни звука.
— Кто это? — потеряв терпение, крикнула Мэй.
В трубке щелкнуло, и послышался долгий гудок.
Это могло означать только одно — маме стало хуже!
Мэй испугалась. Надо немедленно ехать в госпиталь! Она хотела бежать одеваться, но внезапно упала на колени: показалось, что-то тяжелое, вроде большой дубинки, ударило ее по темени. Раздался громкий стук, потом еще и еще. Мэй широко раскрыла глаза, как дикая лань, застигнутая светом автомобильных фар. Ее прошиб пот, сердце бешено колотилось. Изматывающий душу стук не прекращался. Кто-то барабанил в дверь ее квартиры.
Мэй перекатилась по кровати и дотянулась до выключателя настольной лампы. Будильник показывал без пяти минут полночь. Она со стоном спустила ноги и кончиками пальцев нащупала пластиковые тапочки, которые сбросила двумя часами раньше.
— Кто там? — спросила Мэй, отпирая замок.
За дверью стояла очень сердитая Сестрица Хуэй.
— Где тебя носит? Два дня пытаюсь дозвониться, и все без толку! Ты что, не прослушала мои сообщения?
— У меня автоответчик сломался.
— Так, а чем это ты занимаешься? — Сестрица Хуэй негодующе уставилась на пижаму Мэй.
— Сплю.
— Сегодня пятница, завтра выходной!
Сестрица Хуэй не поскупилась на косметику — подвела брови, наложила румяна цвета персика, губы накрасила красной помадой, расплывшейся в уголках рта. Кожа у нее на лбу блестела. Одежда не уступала по яркости макияжу: оранжевые сатиновые брюки и блузка со стоячим воротничком и вышивкой на манжетах. На Мэй пахнуло мощным ароматом духов.
