– Адрес ее у вас есть?
– Имеется.
– Теперешний? – спросил Винс сурово.
Эвелинг кивнул. Он вытащил из внутреннего кармана куртки маленькую записную книжку в твердом переплете и пролистал странички:
– Запомните: Везерлиз, дом 16. Это в Сандвиче. Сидит там тихо. К телефону не подходит. У приятеля, я полагаю. Хотя не уверен.
Винс переписал адрес в свой ежедневник. Он затратил на ее поиски столько сил, что поездка в Сандвич казалась сущим пустяком.
– А что вам известно о Вики Браун?
– Это которая мадам?
– Да.
– Ее мы тоже допрашивали. Она целыми днями сидит у себя наверху, стегая кнутами местных любителей и ставя им клизмы. Она ничего не знает, ее интересуют только деньги.
– Получается, – сказал Винс, – массажный салон здесь ни при чем? Не имеет к происшествию никакого отношения?
– Я, по крайней мере, связи не улавливаю. Еще выпить хотите?
– За эту плачу я, – сказал Винс, – вам то же самое?
– Будьте так добры.
В какой-то момент Винс подумал, что между массажным салоном и убийством есть связь, потом счел, что нет. Но что-то удерживало его от скоропалительных выводов. Надо бы сначала все проверить.
Когда Винс принес спиртное, Эвелинг решал кроссворд. Увидев Винса, он смутился и сказал:
– Не сумел устоять. Очень уж люблю кроссворды. Заставляют мозги работать.
Да уж, подумал Винс, поручусь, что ты играешь и в «скраббл».
Винс протянул Эвелингу его пиво и сказал:
– А все-таки насчет салона. Чем Лайонел там занимался?
– Вы имеете в виду секс? – спросил Эвелинг.
А что же еще, подумал Винс и кивнул.
– Самый заурядный способ, – сказал Эвелинг. – Так, по крайней мере, поведала мне мисс Грин. Ручная дрочка. Вот и все. Ни тебе обжиманий, ничего такого. Лайонел, как я понимаю, был субъект зажатый.
Винс подозревал, что так оно и есть. Над Лайонелом тяжким грузом довлела многовековая еврейская традиция, характерная для выходцев из Центральной Европы. Помните старую шутку о десятиминутном еврейском порнофильме? Как там? – минута секса и девять минут угрызений совести. Лучше не скажешь. Винс улыбнулся.
– Теперь расскажите мне о красильне, – сказал он.
– Это была наша главная надежда. Мы думали, эта ниточка нас к чему-нибудь приведет – но нет. Кончик так и не нашелся. Хотя благодаря этому мы все же установили, где побывал Лайонел между уходом миссис Спунер и тем временем, когда нашли его тело.
– А как вы вообще узнали про красильню?
– На Лайонеле был поношенный темно-серый костюм. Он был весь испачкан каким-то порошком голубого цвета, особенно слева – нельзя было не заметить. На пляже ничего подобного не было, так что стало понятно, что он испачкался где-то в другом месте. Эксперты установили, что это красящий пигмент, поэтому мы поехали в старую красильню и там нашли точно такой же порошок.
– Где именно нашли?
– На первом этаже, в задней части здания. Видно было, что там кто-то недавно побывал, так что мы подумали, что туда несчастного и привели. Но больше мы ничего не нашли. Мы разделили помещение на квадраты и облазили его с увеличительными стеклами. Мы сделали все, что было в наших силах. Безрезультатно. Кто бы это ни сделал, он все продумал заранее. И очень тщательно.
– Зачем его вообще туда привели? Как вы думаете, зачем?
– Вы делаете поспешные выводы.
– Я? – изумился Винс.
– Да. Мы же не знаем, привели его туда насильно или он пошел по собственной воле. Его могли туда заманить.
– Вы так думаете?
– Откуда мне знать, Винс? Конечный итог в любом случае одинаков. Что так, что эдак.
– Но как вы полагаете, почему Лайонела убили именно там, а не в квартире, не в магазине? Ведь им бы и там никто не помешал, верно?
Эвелинг поскреб подбородок и ненадолго задумался.
– Но ведь там есть соседи. Улица частично населена. Кто-то что-нибудь да услышит – этим ребятам такие случайности были не нужны.
– А как насчет красильни? Туда ведь тоже мог зайти кто угодно?
– Ну нет, – не согласился Эвелинг, – днем там иногда торчат ребятишки, прогуливающие уроки, но ночью там никогда никого не бывает. Слишком далеко. Мы там даже алкашей или бродяг перекати-поле никогда не находили.
– Так почему же его все-таки туда повезли?
– Чтобы пристрелить… то бишь казнить.
– Почему вы называете это казнью?
– Потому что это так, ведь верно? Вы это знаете, и я это знаю. Лично я был уверен в этом с той самой минуты, как мне позвонил Уолли и я узнал про Сида.
– Так что же вы думаете?
– Я думаю, что бедняга Лайонел был невинен как младенец. И убили его не по личным мотивам – по крайней мере, сам он тут совершенно ни при чем. Лайонела убили потому, что он брат Сида. Это было предупреждение Сиду.
– От кого?
– Вам лучше знать, – ответил Эвелинг, – вы знаете Сида лучше, чем я.
Винс помолчал. Эвелинг только что сказал ему то, что он знал и сам. Да, прекрасно знал, еще до того, как поехать на этот треклятый курорт и начать вынюхивать.
Что ж, подумал Винс, несмотря на все это, я даже еще не вошел в игру. Как в какой-то настольной игре, где перед тем, как начать ходить, надо выбросить шестерку. Он все никак не мог выбросить ни одной. Ни одной-единственной.
Красильня. Мыслями Винс возвращался к ней снова и снова. Туда привезли Лайонела. Гарри… что ж, насчет Гарри они ничего не знали. Лео застрелили в пансионе. Фила – в красильне, и там же, в отличие от Лайонела, нашли.
– Возможно, – предположил Винс, – Лайонела возили в красильню потому, что хотели там что-то с ним сделать.
– Возможно, – с готовностью согласился Эвелинг, – но что?
– Не знаю. Наверняка есть причина. Иначе они могли его пришить где угодно.
– Может, хотели его допросить? Но на теле не было никаких ран, только пулевое отверстие в голове. Так что эту версию можно, пожалуй, отбросить.
– Но ведь должна же быть причина. А потом они выбросили его на пляже…
– Чтобы его там сразу нашли, – добавил Эвелинг.
Да, так оно и было. Они до сих пор не знали причину, по которой Лайонела повезли в красильню. Фил знал, что Лайонел там побывал, так что заманить в красильню его самого труда не составляло. К тому же это разлучило его с Лео, а уж расправиться с ними поодиночке было куда как легче.
В самой красильне не было никакой загадки. Она служила лишь местом действия.
