Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
Небо уже не выглядит синим – оно черное, и на нем висит черное облако дыма. Мне на лицо падают капли черной слизи, которая покрывает все вокруг. Снега не видно, не видно и льда. Земля – сплошное черное месиво, и меня окружают горы, по которым стекает вязкая черная жижа.
Здесь жарко, как в бане, но много страшнее: все пронизывает вонь гниющей падали. Запах смерти заставляет меня скривиться.
Больно. Я выплевываю сломанный зуб, и он лишь на мгновение застывает на поверхности жижи, а потом проваливается. Что там с одного зуба – ерунда. Смотрю на свое отражение в луже. Я, наверное, выгляжу пугающе.
Мне кажется, что я провалялся целую вечность в постели – так болит тело. Потягиваюсь, в плечах что-то щелкает, будто ломаются ветки. Лес Овтамо – это последнее, что я помню, но что изменилось во мне? Все как будто по-другому. Я пытаюсь закрыть глаза и все равно вижу смерть и темноту. И это странно.
Скольжу, забираясь на гору. Мне плохо, и меня тошнит, когда я вижу внизу бескрайний ужас: сотни, если не тысячи почерневших хижин и шалашей, сплошь покрывающих черную землю. Между ними поблескивают черные лужи, повсюду пылают сотни факелов, поднимающийся черный дым застилает небо. Эта завеса двигается подобно живому существу, устрашающему бликами отраженных огней.
До моих ушей доносится беспрестанный стон, проникающий в самые отдаленные уголки души, наполняющий ее печалью и раздавливающий меня.
Пытаясь обходить лужи, направляюсь к холму неподалеку, на котором растет единственное здесь дерево. Я чувствую запах смерти, когда начинаю взбираться по холму, сооруженному из костей и черепов, к огромному дереву, на самой толстой ветке которого болтается мертвец. Мертвец белый, как снег, и только склизкие капли с неба рисуют на нем полосы. За деревом виднеется сложенная из черепов стена с дверью. Повсюду – вокруг дерева, вокруг камней и на скелетах – сидят сгорбленные оборванцы, и все, вздыхая, тянутся руками к воротам.
Иногда из ворот вылетает легкий завиток тумана, оборачивается вокруг кого-нибудь из оборванцев, и на мгновение этот бедняга как будто приободряется. Но потом завиток исчезает, и оборванец становится еще более несчастным.
За стеной – страна мертвых Туонела. Я уже знаю это, а вылетающие из ворот завитушки тумана – это ушедшие в Туонелу души, которые тянутся к тем, кто остался их оплакивать.
Мои мать и отец в Туонеле, и я знаю, зачем я здесь. Я должен попасть к ним по другую сторону ворот.
– Чем могу быть полезен? – спрашивает висящий на ветке мертвец, когда я подхожу к нему.
Я отвечаю, что хочу попасть за ворота – встретиться со своими отцом и матерью.
Тут лицо мертвеца трескается, кожа облетает трухой, и из-под нее показывается гниль. Улыбка исчезает.
– Прошу прощения, но это невозможно, – отвечает мертвец, – а для тебя так вообще никак.
Ярость пробегает по моим жилам. Я говорю мертвецу, что настаиваю, что висящая на ветке гнилуха мне не указ, что все равно попаду в Туонелу и найду там своих родителей.
Мертвец вдруг цыкает:
– Цыц! Если сделаешь еще хоть один шаг, разбудишь их, мальчишка! Мне жаль.
Подо мной шевелится земля, я смотрю на скелеты под ногами, и теперь они кажутся мне спящими. У скелетов в руках зажато оружие, а глаза закрыты – они ждут.
– Мне жаль, – вновь повторяет мертвец, и его лицо опять становится целым, белым и даже по-своему красивым.
Меня охватывает беспокойство: я не плачу, не рыдаю, но понимаю, что так мне ничего не добиться. Поворачиваю назад.
И, чувствуя взгляд мертвеца на своей спине, иду в сторону хижин.
Глава 28
В стране смерти Калмо наступил вечер, и все кругом приобрело еще более зловещий вид. Исчез тот единственный лучик света, который каким-то чудом сумел пробиться сквозь щелку между черной дымной тучей и горизонтом.
Николас уныло брел в разоренную деревню. Здесь повсюду прямо на земле сидели ее жители, скукожившись и подпирая друг друга, и, казалось, сама земля источала бесконечные грусть и печаль.
Старики тянули вслед Николасу руки, прося у него воды, но у него не было во что налить. Одни дети пытались успокоить своих родителей и увести их прочь с этого места, другие же с пустыми глазами сидели на руках поникшего отца или матери. Знали ли они, зачем они здесь?
Чувство безутешности подтачивало силы Николаса, ломало ему спину так, что ему вдруг захотелось просто сдаться, сесть, успокоиться и, подобно другим, унестись потоком черной печали.
Он уступал дорогу встречным, перешагивал через лежащих на земле, заглядывал в хижины, где сидевшие грызли кости или черпали ложкой черную жижу… Николас видел у костров тощих, как скелеты, людей, толкавших скрипящие телеги с нагруженными на них кучами выпачканного черной грязью торфа… Он шел, ведомый инстинктом, ощущая непреодолимую потребность идти именно так: по мосткам, перекинутым через ручьи липкой грязи. Дорога казалась ему бесконечной, но потом наконец сквозь пламя костра он увидел идущие к нему две знакомые фигуры – Сару и Хесси.
– Николас! – прокричал Хесси с облегчением, бросаясь ему на шею.
Замаранное лицо Сары осветила улыбка.
– Наконец-то! Мы нашли тебя, – сказала она и тронула его руку так, будто хотела убедиться, что перед ней действительно Николас, а не привидение.
Николас быстро пригладил волосы и сделал непринужденный вид.
– А где Вяйнямейнен?
– Он остался в шалаше, а мы пошли искать тебя, – ответила Сара, протягивая Николасу котомку. – Вот хлеб, перекуси. Кто знает, когда тебе удастся поесть в следующий раз.
Хлеб был жутко вкусным, но Николас начал есть. Сара была права насчет еды.
– Как вы попали сюда?
– С помощью волшебства эльфиек и Вяйнямейнена.
– Вот ведь мерзость! – воскликнул Николас злобно. – Все так просто? А мне-то пришлось пройти испытание, стоившее мне целого зуба.
– И вымаранной одежды! – рассмеялся Хесси.
– Ты вроде как должен был выдержать это испытание, – ответила Сара. – Наш путь не имеет особого значения, правда, мы, кажется, перенеслись чуточку назад во времени. Так сказал Вяйнямейнен.
– А Кривша?
– Он остался чинить летучий корабль, и Гига ему помогает. Не знаю, куда он собирается отправиться дальше, но что-то они с Вяйнямейненом затевают.
– Спасибо, больше не лезет, – сказал Николас, отдавая Саре хлеб, от которого откусил лишь маленький кусочек.
– Чтоб мне пусто было! Ну и место! – в рассеянности пробормотал Хесси. – Живые как живые, а мертвые как мертвые, но если эти два дела смешать между собой, то можно сойти с ума. Ты видишь здесь хоть одного ежа? Не видишь. А почему? Все потому, что нас слепили из крутого теста и у нас больше мозгов.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
