class="p1">— Не знаю, — покачала головой она. — Возможно, это её отец или муж… Хотя, её муж был уже стар, когда они поженились. Вероятно, это он в молодости.
— Не может быть! — уверенно воскликнул Марк. — На этом портрете изображён алкорский рыцарь! Я видел такие медальоны в луаре. Дамы носят их на груди, а зеркала с подобными портретами — на цепочках, прикреплённых к поясу.
— Ну-ка, покажи! — воскликнул Фонтейн и подошёл к нему. — А ведь ты прав! Мало того, что парень выглядит алкорцем, так и манера письма, краски и чуть выгнутая поверхность говорят о том, что это работа алкорского художника! Но как это может быть? Диана дель Рео была супругой графа де Понтье, нашего полководца! Почему же она держала в своей шкатулке портрет алкорского рыцаря?
— Может, муж прислал ей в подарок такую безделушку, как картину или гобелен? — предположил лис.
— Невозможно, — возразил Марк. — Это и сейчас выглядело бы более чем неуместным, а тогда… Алкорцы были извечными врагами, вызывавшими гнев и ненависть. Воин Сен-Марко не стал бы дарить своей супруге портрет другого рыцаря, да ещё алкорца, будь он хоть усыпан бриллиантами или нарисован знаменитым художником! А в этой миниатюре и вовсе нет ничего необычного.
— Но ведь это просто зеркало! — пожала плечами Бланка. — Прапрабабушка могла купить его у заезжего купца или получить в подарок от подруги.
— А может, оно и не принадлежало ей? — спросил Фонтейн.
— Но там, на ободке есть её имя!
Марк снова повернулся к окну и разглядел на узком потемневшем от времени ободке какие-то знаки.
— Это энхилдер, — с недоумением сообщил он. — А, вот! Действительно, здесь есть надпись: «Диана дель Рео».
— А что там на энхилдере? — заинтересовался Фонтейн.
— «Анор Ланеро». Похоже на имя.
— Да, одного из пажей альдора звали Анор Дорин, помнишь?
— Почему на этом зеркале рядом имена Дианы дель Рео и какого-то алкорского рыцаря? — озадачено пробормотал Марк.
— Ну, может, нам не стоит выяснять это, — неожиданно заявил Фонтейн и взглядом указал другу на встревоженную Бланку. — Графиня де Понтье известна своей праведностью, так не можем же мы сомневаться в её благочестии!
— Конечно, нет, — Марк задумчиво взглянул на зеркальце и вернулся к столу. Снова бросив взгляд на незаконченную вышивку, он взял в руки кусок гобелена. — А вот что делает здесь этот странный лоскут? Госпожа Бланка, не припомните, есть ли в вашем замке похожий гобелен или, может, гобелен, от которого отрезан угол?
— Нет, — покачала головой она. — Но многие обветшавшие вещи давно выброшены, потому и тот гобелен, о котором вы спрашиваете, наверно, разделил их участь.
— Меня просто интересует, зачем хранить этот обрезок в шкатулке для рукоделия?
— У меня нет на это ответа.
— Послушайте! — неожиданно произнёс Фонтейн, который вслед за Марком отошёл от окна и теперь вертел в руках вышивку с монограммой. — Я вдруг вспомнил, что алкорцы называют вьюнок «ланеро», это звучит как имя этого рыцаря.
— Назвать рыцаря вьюнком можно, только если это его родовое имя, — заметил Марк. — Буква «А», вьюнок, Ланеро… Ладно, не будем об этом.
— Я просто вспомнил, что в детстве няня пела мне забавную песенку о рыцаре по имени Вьюнок, — пояснил Фонтейн.
— И о чём там пелось?
— Я уже не помню, но, может, вспомнит мой управляющий. Моя няня была его сестрой. Подожди, я позову его!
Фонтейн рванулся к камину и, схватив с полки колокольчик, яростно затряс его. На переливчатый звон тут же явился солидный упитанный мужчина в красивой ливрее с галуном.
— Старина, не помнишь ли ты песню о Вьюнке, которую пела мне няня Жаннет? — сразу же спросил у него Фонтейн.
Тот задумался, а потом чинно кивнул:
— Я помню эту песенку.
— Спой нам её скорее!
— Как будет угодно вашему сиятельству, — поклонился управляющий и, прокашлявшись, запел жалобным голосом:
Вьюнок, смелый рыцарь, с душою горящей,
Узнал, что колдун творит зло без стыда,
Посевы сгорают, скот гибнет, все плачут,
И тронула сердце его их беда.
После этого он вдруг лихо притопнул и, сменив мелодию на более весёлую, продолжил:
«Остановись, злодей! Ты губишь мирный край!
Ты губишь души, не оставив им спасенья!
Остановись или умри, что ж, выбирай!» -
Сказал Вьюнок и меч достал без промедленья.
Колдун ему ответил злобным взглядом,
Напал и ранил рыцаря, но тот не отступил.
Пусть он отравлен был смертельным ядом,
Он бился до конца и колдуна убил.
Пусть пал герой, но смертью славной.
Народ, скорбя, восславил подвиг сей.
К героям и святым он был приравнен,
И гимн ему звучал среди полей.
И память о Вьюнке в сердцах людей хранится,
Как символ смелости, любви и красоты.
И каждый знающий об этом согласится:
Не победить злодейству доброты.
— Да-да, это та самая песня! — рассмеялся Фонтейн и обнял управляющего за плечи. — Не победить злодейству доброты! Каково, Марк!
— Я полагаю, что это ещё один вариант легенды о святом Иолэйнде, — заметил лис нетерпеливо. Похоже, пение управляющего не доставило ему удовольствия. — Но что это нам даёт?
— Ничего, — пожал плечами Марк. — Всё это, — он указал на лежавшие на столе предметы, — всего лишь личные вещи Дианы дель Рео, и я не думаю, что среди них может быть скрыт какой-то ключ.
— Я начинаю думать, что вся эта история с сокровищем — такая же легенда, как и сказание о святом Иолэйнде, — проворчал Джин Хо, не скрывая своего разочарования. — Мы не найдём никакого клада, даже если будем носом землю рыть! Старушка что-то там сказала перед смертью! Может, она бредила или не так выразилась, или её не так поняли! Зачем что-то прятать от своих наследниц? Особенно, если оставила им замок и родовое имя. И в результате эта ложная наживка привела к таким трагическим последствиям, с которыми нам теперь придётся разбираться!
— О каких последствиях ты говоришь? — поинтересовался Марк.
— Об этом колдуне, который насылает безумие и смертельные заклятия, а также о его чёрненьком питомце, который рыскает вокруг и ищет, кого бы сожрать!
— Но почему мы должны заниматься этим? — нахмурился Фонтейн.
— Я — потому что мне интересно, Марк — потому что он обожает разгадывать загадки, а ты — потому что твоя прекрасная дама оказалась в центре этой заварушки. Её кузен и тётка уже мертвы! Не кажется ли тебе, что в этом обстоятельстве есть что-то зловещее?
— Ты прав, — пробормотал Фонтейн и с нежностью взглянул на Бланку. — Вы ведь позволите вашему верному рыцарю защитить вас?
— Я полагаю, что вы несколько преувеличиваете опасность, — немного натянуто улыбнулась она. — Я не вижу никаких причин,
