прекратился.
— Не бойся, принцесса, — уже в который раз обозвался мужчина. — Это всего лишь приглашение к ужину. Кстати, ты чего такого натворила, что тебя прямиком сюда сослали? Хотя потом расскажешь, сейчас мне нужно предстать перед строгим родителем, а не то осерчает.
Льюис улыбнулся, а потом, хлопнув себя по лбу, достал из внутреннего кармана сюртука сложенный вчетверо лист и протянул мне:
— Чуть не забыл передать тебе привет от мужа. Ну, всё, я побежал.
И исчез!
Мда… убёг. Ну, может хоть Льюис додумается меня отсюда переселить, а то ещё даже не ночь, а в моих покоях уже довольно прохладно. А учитывая, какое на мне платье — к утру и вовсе околею.
Боги, о чем я думаю?! Письмо!
Развернув плотный бумажный лист и увидев крупный, но при этом аккуратный подчерк Сайруса, я вновь чуть не расплакалась, правда быстренько постаралась взять себя в руки, любопытно ведь, что он пишет.
Записка оказалась до обидного короткой и малосодержательной. Но именно послание мужа вселило в меня уверенность, что какие бы планы не строил на меня дед, а ничего у него не выйдет. Всего через семь дней мы будем вместе, а уж недельку я сумею продержаться. Не стоит ведь у этого сморчка гильотина на заднем дворе для непослушных внуков.
Ой, да ну его. Вот, что пишет Сайрус:
«Алина, я бы сейчас много чего хотел тебе сказать, но Льюис стоит рядом и ворчит, что ему нужно поторапливаться. Малышка моя, тут у нас сложился нехитрый план дальнейших действий, и он мне дико не нравится, ведь согласно ему, ты должна оставаться у этого старого маразматика целую неделю! Семь дней без тебя! Да я рехнусь за это время. Но если всё получится, тогда я смогу дать нам более спокойную жизнь.
Ты наверняка уже знаешь, что являешься единственной принцессой Лэндориума, и это отнюдь не помогает мне крепче спать ночами.
Кстати, братьям своим можешь передать, что как только я до них доберусь, головы поотрываю. Всё равно у них один мозг на троих. Боги, как я зол, маленькая. Это ведь наша свадьба! А у этих полудурков хватило наглости явиться!
В общем, ничего не бойся. Льюис остаётся во дворце и будет присматривать за тобой. Совсем-совсем ничего не бойся. Траур у Полу-Рэ продлится до конца месяца, а до этого он никаких действий предпринимать не будет. А там уже я заберу тебя и познакомлю, наконец, с родителями.
Боюсь даже представить, как объясню Веньке твоё исчезновение. Твой Сайрус»
Лишь прочитав столь сумбурное письмо раз десять, я окончательно смирилась со своим заточением. Страх перед дедом, неизвестностью, да даже этим Полу-Рэ неожиданно испарился, и как-то даже захотелось есть. Где тут у меня заветный мешочек от братьев?
— Зря всё-таки Сайрус этих чудиков полудурками обозвал, — пробормотала я себе под нос, разглядывая прилетевшие дары. В пыльном дырявом мешке оказались три варёных яйца, краюха ржаного хлеба и небольшая бутыль с водой. Как она только не разбилась о стену? Но главное — в мешке оказался огромный тёплый свитер, который я без промедления натянула на себя. Интересно, а чей он? Вдруг у братцев ума хватило у деда умыкнуть?
Вообще, тройняшки, и правда, представляли собой словно единый организм. Было очень интересно наблюдать за тем, как они общаются между собой, угадывая и дополняя мысли друг друга, а то, что они такие шалопаи, так это и не удивительно. Самые младшие наследники правителя, скорее всего, жили в своё удовольствие. Думаю, за ними никто сильно не следил, а всё внимание уделялось сыновьям этого Марко. Вот они и пользовались собственной свободой на полную катушку.
Но ведь они неиспорченные. Вон и еду с одеждой принесли и пообещали, что помогут слинять отсюда.
Хотя, если похолодает ещё хоть немного, то к побегу, боюсь, я окажусь не готова. Боги, о чём это я? Если нужно будет — поползу, лишь бы подальше от старика с его гениальными планами.
Холод тем временем действительно становился все ощутимее. Я пробовала немного попрыгать, но когда на меня с крыши что-то посыпалось, то оставила эту затею и снова забралась на кровать, правда на этот раз вместе с ногами, пытаясь со всех сторон закутать себя в этот свитер.
Но долго просидеть мне так не дали. Когда на улице совсем стемнело, в моё окно влетел голубь и опустился на металлическую спинку кровати, откуда принялся совершенно спокойно разглядывать меня. На моё невнятное «Кыш!» он отреагировал совершенно предсказуемо, то есть — никак! Спустя минут пять прилетел второй голубь и приземлился рядом с первым. Нет, это проходной двор какой-то, а не башня принцессы.
Так мы и сидели на кровати, прислушиваясь к ночным звукам. О том, чтобы завалиться спать на эту кровать, я не могла даже думать, да и дышать старалась через раз. Так и просидела в углу кровати всю ночь. Голуби, кстати, тоже никуда не делись. Изредка один из них вспорхнёт, сделает круг по комнате и обратно опустится.
Спать сидя оказалось совершенно неудобно, тем более, когда за спиной ледяная каменная стена, но стоило повернуться к ней боком, как в спину тут же впивались тонкие перекладины спинки кровати. Так и провертелась всю ночь.
От нечего делать прислушивалась к ночным шелестам и шорохам. Иногда слышался плач какой-то ночной птицы. Ветер тихонько играл с листвой деревьев, а к середине ночи отчего-то рассвирепел и нагнал на город большие серые тучи, которые совсем закрыли звёздное небо.
За ночь я несколько раз вставала, и немного пройдясь по комнате, снова усаживалась в свой уголок. И каждый раз подходила к окну. Дышала свежим воздухом, несмотря на ночной холод, и всё пыталась «увидеть» ветер, так мне понравилось его слушать.
Лишь к утру он успокоился, зато с неба полились целые потоки дождевой воды. Но мне было уже не до этого. Всё тело сотрясала сильная дрожь, а в горле словно семейство иглотыков поселилось. И судя по тому, с каким ошарашенным видом разглядывал меня появившийся вместе с каким-то дядькой Льюис, вид у меня был не особенно привлекательный.
— Здравствуйте, Льюис, — прохрипела я. — Смею надеяться на то, что рядом с вами лекарь.
— Здравствуй, Алина, — негодующе проговорил незнакомец. — Ты, кажется, простыла. Но я не целитель, я твой отец.
Вот это да. Какой неожиданный поворот.
— А вы часом не врёте? Мама как-то сказала, что как это ни удивительно, но я похожа на него: рост, волосы, и даже эти нелепые родинки на ухе, которые ему
