необходимо бороться коллективно. В то же время для Юга выбросы необходимы для выживания, а не для ведения роскошного образа жизни. С точки зрения Юга, это проблематично, поскольку затушевывает тот факт, что выбросы на душу населения в промышленно развитых странах Севера экспоненциально выше, чем в развивающихся странах.
В конечном итоге, когда МГЭИК выпустила свою первую оценку, возобладала северная точка зрения - не было никакого различия между выбросами, возникающими в результате роскошного или выживательного способа потребления. Вместо этого все антропогенные выбросы были объединены в категорию "антропогенных выбросов". В итоге все виды человеческого образа жизни были признаны одинаково ответственными за изменение климата, что сводило на нет южную точку зрения на углеродное неравенство. Такая трактовка выбросов имела далеко идущие последствия, поскольку в конечном итоге она была включена в режим изменения климата и легла в основу Киотского протокола.
УСТОЙЧИВОЕ РАЗВИТИЕ И ИЗМЕНЕНИЕ КЛИМАТА СЕГОДНЯ
В современном мире главной задачей для правительств будет обеспечение доступа к ресурсам, необходимым для удовлетворения основных потребностей населения, не усугубляя при этом изменения климата и не преступая экологических ограничений. Эта задача стоит перед политиками с тех пор, как в 1987 г. в докладе Брундтланд была сформулирована программа устойчивого развития. Спустя почти четыре десятилетия правительства ничуть не приблизились к реализации политики и нормативных актов, способных решить социальные, экономические и экологические проблемы мира. Парадоксально, но неравенство только усилилось, и, как мы видим, 1% самых богатых людей владеет примерно такой же долей мировых ресурсов и богатств, как и все остальное население вместе взятое. В то же время человечество ежегодно использует для удовлетворения своих потребностей ресурсы, эквивалентные почти полутора Земным шарам, а выбросы углекислого газа в атмосферу к концу века катастрофически увеличатся на 3,2 °C. Эти цифры обнажают бесперспективность сегодняшних рассуждений об устойчивом развитии и неспособность всех заинтересованных сторон успешно справиться с этими вызовами.
За последние два десятилетия такие страны с развивающейся экономикой, как Китай, Индия и Бразилия, добились значительных успехов в сокращении общего разрыва в уровне благосостояния между ними и странами глобального Севера (хотя и не в расчете на душу населения). И Китай, и Индия успешно вывели из нищеты миллионы своих граждан. Однако, несмотря на значительный прогресс в этой области, следует помнить, что разрыв между промышленно развитым Севером и развивающимся Югом по-прежнему велик, и для его успешного сокращения развивающимся экономикам необходимо поддерживать высокие темпы роста. Тем не менее, они должны делать это в других условиях, особенно в контексте необходимости снижения энергопотребления и выбросов. Значительные территории Азии и Африки должны вывести из нищеты следующий миллиард людей, не имея той свободы сжигать ископаемое топливо и выбрасывать токсичные газы, которой пользовались их западные предшественники. Повторяя то, что уже неоднократно говорилось в этой главе, можно сказать, что нынешнее состояние развития и роста в значительной степени стало результатом углеродоемкой экономики Запада. С другой стороны, развивающиеся страны уже давно утверждают, что они не желают менять фундаментальные модели роста, если действия Запада не будут очевидны.
Следует также отметить, что по мере ухудшения климата бедность и неравенство будут оставаться главной темой политических дискуссий. Со времени публикации "Доклада Брундтланд" это сложная взаимосвязанная проблема, над которой приходится работать политикам. Несмотря на бесчисленные выступления, научные исследования и конференции, которыми пестрит история этого дискурса, правительства разных стран мира не приблизились ни к обеспечению полного спектра социальных, экономических и политических прав для всех, ни к решению проблемы изменения климата. Например, около 785 млн. человек не могут получить чистую питьевую воду, а 2 млрд. человек не имеют доступа к санитарии, примерно 821 млн. человек страдают от хронического недоедания, поскольку не имеют средств для выращивания или приобретения достаточного количества продуктов питания для удовлетворения своих потребностей в энергии, а еще 2,7 млрд. человек не имеют современной энергии для приготовления пищи, отопления, освещения, транспорта или базовой механической энергии. Эти цифры также свидетельствуют о невыносимом уровне неравенства, существующего сегодня в обществе.
Именно в этом контексте ООН приняла амбициозные Цели устойчивого развития (ЦУР), на которые мы уже ссылались и которые призваны "освободить человечество от тирании бедности и нужды, оздоровить и обезопасить нашу планету". Однако, как и Цели развития тысячелетия, ЦУР по-прежнему страдают рядом методических недостатков. Так, например, планка бедности установлена на уровне 1,9 в день. Однако, как признает сама ООН, этот показатель отражает самые крайние условия бедности, которые значительно ниже "уровня жизни, необходимого для... здоровья и благосостояния", установленного во Всеобщей декларации прав человека (ВДПЧ). ООН рекомендует считать более адекватным ориентиром пять с половиной долларов в день и подсчитала, что почти треть населения Восточной Азии и Тихоокеанского региона живет в условиях крайней бедности, а на Ближнем Востоке и в Северной Африке этот показатель составляет около 50%. Что особенно тревожно, почти половина мира по-прежнему живет менее чем на 5,50 долларов в день. Ориентир в пять долларов в день также ставит под сомнение успех ЦРТ. По оценкам Всемирного банка, в период с 1981 по 2010 гг. уровень бедности постоянно увеличивался: за этот период он вырос с примерно 3,3 млрд. до почти 4,2 млрд. человек. Если бы в рамках Кампании тысячелетия использовался этот более подходящий порог бедности, то ЦРТ явно не были бы достигнуты. Вместо этого в настоящее время на 14% больше людей живут в условиях бедности на пять долларов в день, чем в 1990 году. Если принять еще более реалистичный критерий - десять долларов в день, то в бедности живут более пяти миллиардов человек во всем мире, что соответствует более 70% населения планеты. Конечно, покупательная способность доллара в большинстве развивающихся стран значительно выше, чем на Западе, и пять долларов или 350 рупий в Индии можно купить гораздо больше, чем десять в США).
С другой стороны, ЦУР не решают проблемы систем, которые до сих пор воспроизводят неравенство в глобальном масштабе. Уровень доходов беднейшей половины человечества сократился до ничтожной доли благодаря наднациональным институциональным механизмам, на которые могут влиять только богатые. Богатые люди и объединения имеют несправедливое преимущество в многонациональных соглашениях, что позволяет им влиять на выработку политики в своих интересах. В результате бедные по-прежнему остаются маргиналами, неспособными эффективно бороться с корпоративным лоббизмом или влиять на ход правительственных переговоров. Процессы глобализации только усилили это разделение. Наднациональные институты, способные определять эволюцию распределения доходов и богатства в мире, по-прежнему несправедливо благоволят Западу. Например, ВТО и ТРИПС, в рамках которых жизненно важные лекарства оказались недоступными для тех, кто в них больше всего нуждается, из-за жесткого патентного законодательства.
Международная политика, лежащая
