защитников крепости в напряжении всеми имеющимися у них способами, и защитники под руководством немногих магов, прибывших из Белого города, пресекали все эти попытки.
Рытье тоннелей было начато ещё в первые дни, когда новоприбывшему знаменосцу с его людьми стало понятно, что осада затянется на все то время, пока не пребудут действительно крупные силы из-под Священного копья. Тысяча латных воинов уже шли по дорогам, огибающим горные склоны, а серокожие твари и демоны просто разбегались при виде надвигающегося войска.
Тем временем под Вольным рыцари неутомимо копали землю и вытаскивали камни, утыкаясь в скальные породы, или же сталкиваясь с встречными тоннелями. Там в пыли и грязи под толщами каменистой почвы, они сталкивались с белыми рыцарями, латники громили и крушили друг друга во тьме. Эта борьба продолжалась, но белые маги стали заливать тоннели огнем и обваливать их, преграждая подступы к цитадели.
На поверхности же черные рыцари выслеживали лучников на крыше цитадели и в окнах, чтобы поразить их арбалетными болтами. Бойницы не позволяли делать это хорошо, но неосторожные защитники изредка погибали от коварных выстрелов.
Так шли дни.
Какое-то время дворяне пытались совершать вылазки. Среди ночи, по верёвкам они спускали на крыши близлежащих домов и слезали в переулки, где их вырезали черные латники, которые чуяли душистые людские запахи. Под светом пасмурной ночи они разрубали дворян на куски, а на утро забрасывали цитадель этим мясом из небольших самодельных рычажных пращей. На каменных станах крепости оставались кровавые пятна.
Ветер также развевал знамёна на башнях.
Никто не обращал на них внимания, черные рыцари не трогали их, оставив как есть. Их не волновало, кому принадлежит или кому будет принадлежать крепость. Все, что было им нужно, это ворваться внутрь цитадели и перебить тех поддонков, которые сидели внутри.
Дворяне же гордо смотрели из окон на эти знамёна.
И когда первый месяц осады подходил к концу, орденский знаменосец приказал сорвать их. Латники прошлись по всей крепостной стене и сорвали штандарты, висящие на стенах внутри, а также убрали флаги, стоящие над зубцами, они рвали их на куски и вытирали об них латные ботинки, лучники на крыше цитадели, глядя на это безостановочно кричали самые похабные оскорбления, какие только могли вспомнить, поносили матерей рыцарей, обещали убить их и надругаться над их, и без того омертвевшими, телами, но на это черные рыцари лишь ещё больше смеялись, и они не боялись шальных стрел, их черные латы и плоть под ними не страшились обычного оружия.
Но дни сменялись ночами…
Внутри, среди стен, воины и с той, и с другой стороны, у очагов и костров, сидели в кругах, поджаривая только что забитых домашних свиней, тянули потихоньку крепостные запасы эля и разговаривали по душам, если души эти у них были, а если были они поддонками, то вспоминали просто детство и родителей. Странная меланхолия посещала всех в эти тёмные вечера.
На утро же они вновь думали о том, как бы ещё кого-нибудь убить. И пытались на свой страх и риск воплотить эти мысли.
На вторую неделю осады былые маги вышли на крышу и попытались испепелить кого-то, но черные рыцари со всех башен выстрелили по ним из арбалетов и попали в одного из магов, больше те не появлялись. Лучники крепости отвечали залпами стрел, но маги все равно больше не рисковали.
Дыры над главным входом забили досками, но тепло утекало сквозь них. Белые маги не пытались выплескивать магию сквозь стены, чтобы люди внутри не замерзли, усилий же самих магов не хватило бы, чтобы поддерживать тепло во всем этом убежище. Брезгливые городские волшебники лишь изредка поглядывали из бойниц, размышляя о том, что будет дальше, что будет, когда орденских латников станет больше.
_____
Это заседание Совета Белого города проходило не так, как предыдущие. За несколько полтора месяца осады, пока цитадели держалась невероятным образом, грядущая война уже стала срастаться с реальностью.
Не нравилось это Альтиору.
Не нравилось это и Стратонику, который также хмуро ждал, пока Протелеон завершит своё вступительное слово, в котором для протокола объявляет сегодняшнее заседание открытым.
Наконец, это закончилось и Стратоник прошел к мраморной трибуне.
Знакомые глаза.
Кронид, Зеланд, Зэорис, Исеп, Инхерит и прочие. А вот сидели гости из Вольного и Зэорис с ними беседовал о чем-то очень оживленно.
— Приветствую Совет Белого города, столицы мира и первого города будущего нового народа, народа магии, — зал ответил одобрительным гулом и умеренным рукоплесканием, только Стратоник стал проще, — Рад приветствовать всех. Я должен с грустью отметить, что… осада града Вольного продолжается. Наши стойкие рыцари сражаются за свободу этой крепости, её храбрые жители оказывают рыцарям всевозможную помощь, — кинув один взгляд в сторону гостей из Вольного, Стратоник отметил про себя циничное недовольство этих плотных усатых лиц, он понимал, что союзники Черного ордена в совете должны отрабатывать свой хлеб, что они хотят подарки от Ордена больше, чем мировое господство и власть их города над окрестностями, поэтому риторика его менялась также, как и настроение Совета, против которого он не имел сил пойти, но имел непреодолимое желание, — мы едины с жителями Вольного в нашем стремлении отстаивать свободу и движение к магическому будущему на всем континенте. Мы приняли часть жителей Вольного в нашем городе, они живут здесь в хороших кварталах, богатство столицы мира истинно велико, лишь она может позволить себе такое благоволение к своим союзникам, и вновь это истинные пример того, к чему нужно стремиться. Мы великий город, и мы докажем это всем. Черное рыцарство будет раздавлено! — с чувством произнес он последнюю фразу, зал ответил умеренным рукоплесканием, но Стратоник ощущал, вдыхал воздух и понимал, как мало власти у него над этим залом, — Но, к сожалению… сил наших бравых рыцарей не хватает. Сейчас, передо мной, на этой трибуне выступал император. Я поддерживаю его решение о направлении в град Вольный новой сотни белых рыцарей со всеми необходимыми припасами и оружием, столь нужным защитникам крепости в этот тяжелый момент. В цитадели Вольного заканчивается еда, стрелы, дрова. Скажу ещё раз, — Стратоник уже устал произносить эту короткую речь, и хотел хотя бы завершить её искренне, — я верю, что, защищая Вольный, мы защищаем свободу и стремление к новому магическому миру на всем континенте. На севере и на юге, на востоке и на западе, расползается черная чума
