— Да ты терапевт, Доктор! — хмыкнул Фома. — Тебе на Лубянку надо!.. Но мне что-то напоминают эти Великыя и Малыя.
— Все искажения искажают одно — реальность. Этих великих и малых столько!..
— Док, ну что ты меня лечишь? Что я сказок не читал?.. Ладно, давай, старик, рассказывай, где тут у вас в Великыя и Малыя макдональдсы стоят?..
Сначала он слушал, как старик рассказывал про страну, в которой они очутились, про ее королей и доблестных рыцарей, про войны и разбойников, про какие-то монеты и мор с болезнями, все это вперемешку, с пятого на десятое, — потом притомился и через некоторое время задремал под монотонный рассказ. Все происходящее, действительно, стало казаться, если не сном, то какой-то сложной галлюцинацией, вызванной Доктором или им самим под воздействием непонятных пока обстоятельств, и Фома все время ждал, когда же это закончится и его выбросит обратно на Спираль.
— … легендарный король Анабел Объединитель победитель Варлога и ордена Черных Магов завоеватель Гимайи Салатена Иеломойи легендарный король Гаральд Четвертый освободитель от нашествия Лахов поганых желтых и черных защитник народа и великий мученик победивший двенадцать Драконов и погибший от тринадцатого Иезибальд Второй а так же…
Проснулись они с Доктором одновременно от чувства опасности. Юркий старик уже почти освободился от голубого круга, делая отвратительные, волнообразные движения телом. Извивающийся старик привел сонного Фому в чувство, странные движения в глубине лохмотьев вызывали тошноту.
— Старик! — закричал он. — Прекрати сейчас же извиваться!
Доктор без лишних слов нацепил на старика еще один круг.
— Ну, старый хрыч! — удивлялся Фома. — Прямо кот-баюн какой-то!.. Док, оторви ему голову, пожалуйста!
— Не надо! — закричал старик. — Я больше не буду! Я все расскажу!
— Разве вы еще не все рассказали? — удивился Доктор.
— Нет-нет! — Старик испуганно косил глазами на Фому. — Столько еще всего!
Фома расхохотался:
— Как ты проверишь, Док? Ведь ты же спал! Он сейчас начнет свою гибельную колыбельную сначала.
— Не начнет, — сказал Доктор, и выдал отрывок каросской истории наизусть, сохраняя даже дедовскую интонацию.
Старик выпучил на него глаза.
— Ну, Док, мастер, даже спать-то ты по-человечески не умеешь!
— А кто тебе сказал, что я человек? — усмехнулся Доктор.
— Тогда бы и ходил в своей личине, не вводил людей в заблуждение! А то мы с дедом к тебе, как к человеку, а ты… Продолжай, дедуля, — разрешил Фома широким жестом. — Тебя как, кстати, звать-то?
— Мэтр Иелохим, ловец голубых кругов.
— Мэтр, а занимаешься всякой фигней… Док, куда ни придешь с тобой, везде метры, ни одного какого-нибудь завалящего сантиметра колбасы!
— Как ты не устаешь балаболить? Столько уже лишнего наплел!
— Это для тебя лишнее, а для меня способ восприятия мира, поэл? — веско сказал Фом, а и снова повернулся к мэтру. — Давай, старик, как бишь тебя, мэтр Неуловихуй?
— Иелохим! — обиделся мэтр.
— Извини, старик, все равно слышится «лох», — примирительно проговорил Фома. — Ну ладно, рассказывай, метр!
Мэтр Иелохим, получив разрешение, начал говорить. Теперь речь его приобрела былинную простоту и занимательность.
— Когда Анабел Великий объединил все земли, а попросту говоря, согнал всех первых вельмож королевства с их мест и присоединил их земли к своим…
Услышав это, Фома сразу же уснул, в отличие от Доктора, который был теперь внимателен и неусыпен. Фома наелся этих историй в школе и на истфаке. Старая история: сначала он их, потом они его, — и так бесконечно. Он уснул и ему снился птичий рай: гуси, утки, куры — все моложавые, со здоровым румянцем на поджаренных окорочках. Фома их хватал, хватал, хватал!.. Руками, зубами!.. Зубы крошились, а эти холестериновые стервы продолжали показывать чудеса куриного пилотажа…
Проснулся он от дикого голода. Старик все еще рассказывал, теперь уже про нынешнего правителя страны Иезибальда Четвертого, хорошего, в общем, человека, еще не всех погубившего. Именам и названиям Фома уже не удивлялся — сказка, или искажение, как любит говорить Доктор!
— Док! — сказал он решительно. — Я есть хочу, запаса жизни на десять минут! Давай, мэтр по дороге в кабак расскажет все остальное, если тебе так интересно. Потому что мне и так все ясно, мы здесь долго не задержимся, только покушаем и в путь!
Мэтр Иелохим замолчал, выжидающе глядя на Доктора.
— Вся история, дед? — спросил Доктор.
— Про Иезибальда почти вся, — сказал мэтр. — Но вообще еще много чего! — торопливо добавил он, памятуя об угрозе Фомы.
— Фома, слышал? — спросил Доктор.
— Жуткая история. Усыпляет… Дед, ты на ночь сказки никогда не рассказывал?.. Тебе надо вести передачу «Спокойной ночи, страна-ааа!» — рыкнул Фома, и мэтр шарахнулся на бок, словно сбитый городошной битой. — И вся твоя родина будет валяться во снах. А ты круги свои будешь ловить!
Он поднял упавшего старика.
— Пошли, Андерсен, покажешь, где тут у вас обедают…
Спустя некоторое время они бодро шагали по проселочной дороге к ближайшей харчевне, которая оказалась черте где и все лесом. Дорога тихо и полдневно млела, было тихо, если не считать веселого и порой назойливого щебетания птиц, когда появлялось солнце. И когда оно появлялось, мир словно расцветал, поражая красками. Все было настолько красивым, что действительно казалось нереальным
Желтизна и ослепительность солнца, синева неба, зелень деревьев — всего этого было слишком и утомляло глаз. Болела голова. Деревья были огромные, а буреломы, по мере удаления в лес от дороги, поражали своей эпичностью и первозданностью. «Здесь должны быть разбойники, Док! — уверял Фома, разглядывая лесные завалы. — Просто не могут не быть!» И заглядывал под каждую корягу, в поисках. После этого он почти не удивился, когда появились бабочки, размером с тетрадь, множество бабочек, словно кто-то над ними опрокинул школьный ранец.
— Слышь, Док! — спросил он. — А почему мы здесь?
— А что, тебе здесь не нравится?
— Да дело не в
