Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 102
рук. Наши пальцы соприкасаются, и в них вспыхивает крошечная знакомая искорка.
С раздражающе пустым лицом, которое не выдает абсолютно ничего, Джулиан осторожно открывает последний рулон. Он отличается от остальных: пожелтевшая бумага выглядит достаточно тонкой, чтобы разорваться при малейшем неверном движении.
— Это потрясающе, — тот, кто рисовал беседку, продумал все до мелочей. От роз, вырезанных на шпинделях, до замысловатых стоек, поддерживающих крышу. Это произведение искусства. Художник, создавший этот рисунок, выбрал такой угол, с которого вид на озеро Вистерия открывается раньше, чем на городскую площадь, главную улицу и все особняки, выстроившиеся вдоль берега.
Я наклоняюсь ближе, чтобы получше рассмотреть неразборчивые каракули внизу страницы. Тень привлекает мое внимание, и я переворачиваю чертеж.
— Боже мой!
— Что? — горячее дыхание Джулиана коснулось моей шеи, заставив меня вздрогнуть.
— Это письмо, — я сдерживаю визг.
Я колеблюсь между тем, читать или не читать бумагу, адресованную кому-то другому, но любопытство побеждает.
— Моя дорогая, Франческа. Ох! Боже! Он называет ее «дорогая», — тайный романтик во мне уже гудит от предвкушения, а я прочитала всего три слова.
— Дай-ка мне это, — он выхватывает бумагу прямо у меня из рук.
— Эй!
— В твоем нынешнем темпе мы проторчим здесь весь день, пока ты будешь падать в обморок от чернил на бумаге.
— Извини, что у меня есть сердце, — я пытаюсь выхватить письмо обратно, но Джулиан ловит мою руку.
Его сердцебиение учащается под моей ладонью, и я поднимаю взгляд, чтобы увидеть, что его глаза застыли на наших руках. Они медленно двигаются дальше, задерживаясь на моих губах, и наконец достигают моих глаз.
Его рука крепко сжимает мою, прежде чем он совсем ее опускает. Я слишком ошеломлена всем происходящим, и мне остается только слушать, как он продолжает с того места, где я остановилась.
— Прошло три года с тех пор, как я видел тебя в последний раз, и, хотя многое изменилось, моя любовь к тебе никогда не ослабевала. Наши ежемесячные письма не дают мне покоя, несмотря на все испытания, через которые я прошел, чтобы помочь превратить этот город в подходящий для тебя дом.
У меня дрожит нижняя губа.
Джулиан бросает на меня косой взгляд и снова сосредоточивается на письме.
— Я много работал, чтобы заслужить твою руку, хотя путь был не самым легким. Строительство целого города на пустом месте требует времени, и я боюсь, что теперь, когда твой отец начал обсуждать возможность выдать тебя замуж за другого, мне его не хватает.
Я ахаю.
— Что? Как ее отец мог это сделать?
— Потому что феминизм тогда еще не был популярен.
— Фу, — я тряхнула головой так сильно, что у меня зазвенели серьги.
Джулиан продолжает.
— Я думал, что у меня будет больше времени, прежде чем он начнет рассматривать других женихов, но боюсь, он может принять решение до того, как у меня появится шанс побороться за твою руку.
Я постукиваю по странице.
— Что ты делаешь? Продолжай читать!
Его взгляд снова скользит по бумаге.
— Я не остановлюсь ни перед чем, чтобы сделать тебя своей.
У меня покалывает затылок, когда его глаза встречаются с моими. Мы задерживаем взгляд друг на друге на кратчайшую секунду, но кажется, что прошла целая вечность, прежде чем мы оторвались друг от друга.
— Когда он увидит все, что я сделал для того, чтобы озеро Вистерия стало городом, подходящим для тебя, он согласится на мое предложение. Я в этом уверен.
— А в те времена женщины не могли выйти замуж без разрешения отца? — спрашиваю я.
— Вероятно могли, но не без серьезных последствий, — Джулиан продолжает. — Наш дом почти достроен. Хотя процесс занял больше времени, чем мне хотелось бы, но моя последняя задумка уже в процессе строительства.
— Беседка? — мой голос звучит на более высоких тонах, чем обычно.
Джулиан кивает.
— Ты всегда мечтала о свадьбе в беседке, похожей на ту, в которой мы встретились, и я планирую ее построить.
Моя рука сжимает материал рубашки прямо над больным сердцем.
— Он хотел построить для нее беседку.
— Ты серьезно собираешься плакать из-за незнакомых тебе людей?
— Конечно, нет, — пробурчала я.
Джулиан что-то бормочет про себя, прежде чем дочитать последний абзац.
— Я вернусь за тобой через шесть месяцев, как только приведу в порядок свои дела и закончу строительство дома. А до тех пор прошу тебя сделать все возможное, чтобы отец не выдал тебя замуж за другого мужчину.
Я потерла зудящие глаза.
— Почему она не сбежала с ним?
— И рискнула бы потерять все и всех, кто был ей дорог?
— Иногда люди стоят того, чтобы ради них рискнуть.
Он усмехается.
Уф. Este hombre61.
— Я и не думала, что ты поймешь.
Он скрещивает руки на груди.
— Что это значит?
— Ты самый не склонный к риску человек из всех, кого я знаю, так что не похоже, что ты будешь принимать решения, основываясь только на смутных ощущениях и интуиции, — именно поэтому он оттолкнул меня и назвал отвлекающей, вместо того чтобы признать правду.
Его брови хмурятся.
— Я не избегаю риска.
— Ты одержим статистикой вероятности и составляешь списки «за» и «против» по любому поводу.
— Это называется принятием взвешенного решения. Возможно, тебе стоит попробовать делать так же, учитывая нынешнее состояние твоей жизни.
— Да пошел ты, — шиплю я, потянувшись за рулонами. Одно дело — ругать себя за свой жизненный выбор, но когда Джулиана делает то же самое — это как нож в грудь.
Его глаза расширяются.
— Далия.
— Что?
— Я пошутил, но, очевидно, это было не смешно.
Я хмурюсь. Джулиан редко признает свою неправоту, поэтому сказать, что я потрясена, — не сказать ничего.
Непривычно.
Я свирепо смотрю на него. Он хмурится. История стара как мир.
Он заговаривает первым, что само по себе ненормально.
— Ты права.
— Прости. Можешь повторить? Кажется, мой мозг на долю секунды дал сбой.
Он хмурится.
— Не позволяй этому забивать твою голову.
— Ты шутишь? Возможно, я сделаю татуировку с этими словами и сегодняшней датой у себя на лбу только для того, чтобы ты смотрел на нее как на напоминание.
Он вытирает рукой лицо.
— Не могу поверить, что я это сказал.
Значит, нас двое.
Он продолжает без своей обычной сдержанности.
— Я не любитель риска. Никогда им не был и, наверное, никогда не буду, но это не значит, что я имею право осуждать тех, кто рискует.
— Тогда почему ты это сказал? — вопрос вырвался сам собой, прежде чем я успела о нем подумать.
— Я завидую.
Я не могу подобрать слов, чтобы что-то ответить на это, поэтому прислоняюсь
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 102
