Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
головы и лотос! По легенде, Рудра был рождён из цветка тёмного лотоса, настолько тёмного, что нельзя назвать его чёрным.
Монах сел на землю, закрыв глаза.
– Как же я сразу не понял! – Филипп ходил кругами. – И Пашупати! Мне показалось, я где-то слышал это имя, но точно это не про Шиву. И я вспомнил. Печать Пашупати – это древнейшее изображение Рудры, найденное здесь, в Мохенджо-Даро. – Писатель вздохнул. – Вари, что всё это значит?
Глава 80. Пакистан. Суккур. Суббота. 20:15
Вари открыл глаза и внимательно посмотрел на Филиппа.
– Я хотел рассказать тебе раньше, но не было повода.
– Мы ищем Рудралок? – писатель вопросительно смотрел на Вари.
Монах вздохнул:
– Всё рассказанное о камне и его похищении, – это правда. Единственное, о чём я умолчал, так это о том, что тот Храм находится на пути в Рудралок.
– И? – Филипп чувствовал, монах опять недоговаривает.
– И мы ищем Храм, дабы закрыть Рудралок. Если вставить в чело статуи камень, дорога в наш…мир будет запечатана для Рудры.
– То есть как?! – воскликнул Филипп. – Дорога открыта?
– Да, – кивнул монах, – и это надо прекратить. Те, кто украли алмаз много веков назад, открыли проход к нам из мира мрака. Все войны и беды из-за этого.
– Но зачем вы скрывали?
– Если бы я сказал тебе, Храм – это путь в другой мир, который никто никогда не видел, и нет никаких сведений, кроме сказаний и таинственных историй, поверил бы ты мне? Пошёл бы со мной?
– Ну… – Филипп задумался: перспектива найти дорогу туда и сейчас ему представлялась сомнительной.
– Вот видишь.
– Почему тогда вы всё время говорили про Шиву? Получается, он вообще ни при чём!
– Ошибаешься! Шива как раз и вёл нас, дабы не допустить разрушения этого мира.
– Ясно. Рудралок – древний миф, настолько, что даже Святое Писание на его фоне кажется современной историей! Это…это даже не миф, это сказка! Но, – Филипп пожал плечами, – не знаю… мне даже странно всерьёз это обсуждать!
Писатель отошёл в сторону. В голове был какой-то сумбур. Он с азартом включился в поиски затерянного храма, а сейчас, когда цель стала масштабнее, чувствовал опустошённость и странную апатию.
– Филипп, – позвал Вари.
Писатель обернулся.
– Поверь мне, мы найдём Рудралок и закроем проход. Теперь, когда мы так близко, ты не должен отступать. Только не сейчас.
Филиппу вдруг вспомнился тот день, когда он расстался с Майей. Она, кажется, сказала что-то похожее. Их отношения приблизились к той черте, когда пора принять какое-то решение. Всё зашло слишком далеко. Майя ждала действий или хотя бы слов, обещаний. Она хотела двигаться дальше и понимать, будет ли это с ним или без него. Но он не был готов ни к чему из этого.
– Прошу тебя, не молчи, – говорила Майя.
Её голос был тихим, очень грустным, и Филиппу хотелось сказать, но слова словно застряли, и он молчал. Смотрел на неё, на крупные капли слёз, стекающие по её нежным щекам, в грустные глаза, в которых он видел отчаяние и надежду одновременно, и не мог ничего сделать. Или не хотел? Майя ждала, и с каждой секундой он видел, как надежда угасает в её глазах. И он не мог это остановить. Не успел. Всё в жизни должно быть сделано вовремя. Не раньше и не позже. Тогда было не его время. Теперь не было Майи.
– Филипп? – сквозь пелену воспоминаний послышался голос Вари. – Ты со мной?
– Почему вы сразу не сказали про Рудру? Зачем весь этот спектакль про Шиву?
– Я боялся, ты испугаешься.
– Испугаюсь? – удивился писатель. – Чего?
– Рудра не самый добрый бог индийского пантеона. О нём много тёмных легенд.
Филипп вздохнул. Объяснение неубедительное.
– Так ты со мной?
– Да, – неожиданно для самого себя решил писатель. Чтобы там ни было, он впредь будет использовать все шансы, дающиеся ему судьбой.
– Я рад.
– Но прежде всего потому, что мы уже проделали огромный путь. Развернуться глупо.
– Понимаю.
Филипп опустился на землю напротив монаха
Вари закрыл глаза, сел ровно, выпрямив спину и чуть склонив голову. Ноги он поджал и скрестил, достал чётки и начал их перебирать. Его лицо выражало умиротворение, а дыхание казалось ровным и спокойным. – Медитация – это обуздание волнений, присущих уму, – сказал Вари.
– Никогда этим не занимался, – Филипп скрестил ноги, как и монах.
– Всё в жизни бывает впервые, и каждый новый день для человека первый.
Филипп, глядя на монаха, чувствовал, как усталость наваливалась на него сильнее и сильнее.
– Было время, когда все знали, за пределами мира материи лежит простирающаяся в бесконечность духовная реальность, там нет ни тлена, ни смерти. На санскрите этот трансцендентный мир называют Вайкунтха – место, где нет тревог. Время не действует там на жителей – они вечно прекрасны и юны. Их каждый шаг – танец, а каждое слово – песня. Веды утверждают, это и есть наш дом, куда стремится душа. Жить для Бога и для других – вот смысл существования. – Монах говорил тихо, словно монотонно читая, но Филипп буквально чувствовал всем телом каждое его слово. – И в том мире есть Рудра, он сияющий и яркий, словно солнце, грозный лучник, сражающий стремительной молнией, пущенной из его лука, проявления невежества и эгоизма, разрушающий привязанности и отождествляющие тенденции. Он подобно ярому небесному вепрю, как его описывают гимны Вед, разъярённо мчащемуся в небесах, разрушает и вселяет страх. В то же время он вечно молодой, мудрый и благодетельный, дающий спасительные средства во благо исцеления душ от невежества.
Под звуки тихого голоса монаха Филипп ощутил тяжесть век и усталость в плечах.
Глава 81. Пакистан. Суккур. Суббота. 20:35
– Он похож на тысячу солнц, украшен полумесяцем. – Филипп слушал голос Вари. – Змеи составляют его ожерелья, наплечники и браслеты. Он сияет, его рыжие волосы, усы и борода пропитаны вздымающимися волнами Ганги. Его губы блестят от ударов острых изогнутых клыков; его серьги образуют нимб вокруг левого уха. Он восседает на огромном быке; голос его звучит как гром. Он сияет, как огонь, его сила и подвиги велики.
– Красиво, – прошептал Филипп.
– Статуя Рудры находится в Храме. Мы найдём его и закроем путь. Чтобы в мире был покой.
– Но надо ещё найти дорогу в Храм, – заметил Филипп.
– Слабые отголоски времени доносят до нас обрывки информации, сохранившиеся в древних писаниях, что в ту эпоху боги обитали на горе Меру.
– Гора Меру, – произнёс Филипп, – священная гора в космологии индуизма, центр всех материальных и духовных вселенных.
– Верно, – сказал Вари, – в традиции индуизма, как ты знаешь, мироздание часто изображается в форме лотоса, и именно из его центра возвышается Меру – гора, на вершине которой располагается рай! И там родился Рудра.
– И где эта гора находится?
– В индуистских источниках Меру упоминается как одна из шестнадцати гималайских вершин, уцелевших во время потопа.
– Гималаи…
Вари замолчал, и Филипп почувствовал, как тёплая волна разлилась по всему его телу.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
