инфестат вел их вполне уверенно, не обращая внимания ни на развалившиеся от времени баррикады, ни на хрустящие под подошвой человеческие кости. Складывалось впечатление, что он здесь уже бывал ранее. Возможно, еще в те годы, когда город считался живым…
- Стой, куда лезешь! - грубо дернул проводник Каспера за рюкзак. - Жить надоело?
- Эй, это же просто дорога! - в извечной своей манере кинулся спорить некробиолог. - Что ты постоянно до меня докапываешься?!
- Пожужжи мне тут еще! - цыкнул русский, отталкивая поляка назад. - Вон тот знак дорожный видишь простреленный?
- Ну…
- А вон ту ленточку на фонаре?
- Допустим.
- Горелую коляску, дорожный конус, покрышки через каждые сто метров?
- Да вижу-вижу! - вспылил ученый. - К чему это все?!
- Тьфу, салага, - неодобрительно покачал головой русский. - Это все снайперские маркеры. По колебанию ленты стрелок фиксирует силу и направление ветра, на знаке он пристреливался, а раскиданная мелочевка ему дальномер заменяет. Сечешь?!
- Ну так и надо было сказать сразу, к чему эти загадки? Я же не военный…
- Да вот хотелось, чтоб вы хоть иногда мозги включали, а не шарахались тут как туристы, - окончательно растоптал самооценку ученых проводник. - За мной двигайте, и ни шагу в сторону!
Некробиолог и лингвист честно попытались утроить осторожность, но при всем желании подмечать такие мелкие детали, как это делал майор, они не могли. И дело тут было даже не в их неопытности, вернее, не только в ней. Сказывалось и общее утомление от многодневного путешествия. Это железному русскому все нипочем, а поляки к такой нагрузке непривычны.
- Так-с, сейчас будет сложно, - предупредил спецназовец, остановившись и скинув рюкзак. - Задача следующая: один из вас идет со мной, а по команде снимает шлем и делает себе больно. Но есть одно условие. Бояться нельзя. Совсем. Если станет страшно, нахлобучивайте свое ведро обратно на череп. Вопросы?
- Э-э-э… зачем? - недоуменно вскинула брови Нина.
- Каспер уже наверняка догадался, - гоготнул русский, - вон как коленки задрожали. Ну что, красавица, тогда ты остаешься.
- Й-й-я?! - ошеломленно выкатила глаза лингвист.
- Ну не я же! Ты посмотри на своего друга! Он же трясется как банный лист. Из-за него нас всех тут упыри на кусочки порвут.
- Упыри?!
- Мать твою, женщина, хватит сыпать вопросами! - раздраженно зашипел боец на подопечную. - Если ты глухая, то какого хрена тебя отправили в эту сраную экспедицию?! Просто. Делай. Молча. Сечешь?
- Э-э-э… извините… хорошо… - моментально стушевалась Нина, потеряв всякое желание продолжать разговор.
- Вот и ладушки. Тогда пошли. А ты, - строго обернулся проводник к некробиологу, - сторожи шмотки.
Лингвисту не осталось ничего иного кроме как сбросить свою ношу, да покрепче стиснуть бесполезную в ее руках винтовку. Громила-сопровождающий подставил ладони, сцепленные в замок, а затем одним мощным рывком прямо-таки забросил женщину в окно, располагавшееся где-то в двух с половиной метрах над землей. Залетев в помещение как снаряд, пущенный из пращи, языковед быстро поднялась и осмотрелась, потирая ушибленную пятую точку. Она хотела было вернуться к окну, чтобы помочь взобраться и россиянину, но тот, как оказалось, вполне справился и без нее.
Массивная туша бойца грациозно вспорхнула на обгоревший подоконник, и также ловко с него спрыгнула, отчего в Нине взыграла легкая зависть. Она ведь стройная и спортивная женщина, но все равно не может двигаться даже в половину так пластично и изящно, как это делает стокилограммовый амбал! Он что, половину жизни бальными танцами занимался?
- Идем тихо, не шумим, - с трудом разобрала лингвист шепот проводника.
И мужчина повел ее сквозь просторный зал, в котором угадывались очертания давно заброшенного ресторана. Ученая изо всех сил старалась не шуметь, но судя по тому, как часто останавливался боец и подолгу вслушивался в звенящую тишину мертвого города, получалось у нее это плохо. Наконец спецназовец замер и жестом показал, чтобы Нина сняла шлем.
- Твоя задача сидеть здесь и не высовываться, - проводник прижался губами, скрытыми под тканью маски, прямо к самому уху ученой, отчего та слегка засмущалась.
Она, честно говоря, не испытывала симпатии к этому русскому. Да, он высок. Атлетически сложен (уж это-то от опытного взгляда дамочки нельзя укрыть за тканью боевого комбинезона). В меру красив, если судить по верхней части лица, которую боец нередко демонстрировал. Тверд характером и принципиален. Но вот эта его отвратительная манера общаться, перечеркивала все плюсы, которые Нина в нем находила. Однако же, когда сильная и мужественная рука легла на ее плечо, языковед немного разомлела от ощущения этой звериной мощи, которую русский источал буквально на физическом уровне.
- Эй, ты о чем думаешь?! Отставить мечтания! - мужчина грубо встряхнул Янковскую, и она запоздало вспомнила, что он один из инфестатов, умеющих считывать чужие эмоции. От этого лингвист зарделась еще сильнее. - Запоминай, красавица, садишься вот здесь, и затыкаешь свои ушки. Так тебе будет проще. Бояться нельзя, что бы ты не услышала, сечешь?
- Ага… - растерянно кивнула Нина.
- Отлично. Тогда бери вот эту игрушку, по моей команде жми на кнопку и держи так долго, как только сможешь, поняла?
Проводник вложил в ладонь спутницы какую-то продолговатую штуковину, похожую на толстую канцелярскую ручку. И определить сразу назначение этого странного предмета, у женщины не получилось.
- Еще раз повторяю, по моей команде, жми вот сюда и удерживай максимально долго. Перчатку можешь не снимать, пробьет и через нее. Предупреждаю, будет больно, но ты терпи, иначе мне хана, сечешь, родная?
Ученая снова рефлекторно кивнула, впадая в состояние легкого шока, не веря, что услышала от этого мужлана ласковое слово.
- Тогда давай!
Янковская послушно надавила на выпирающую из цилиндра кнопку и вскрикнула от неожиданности. Негромкий щелчок стал предвестником жуткой боли, одновременно и острой, и тянущей. Она разлилась от кисти и до самого плеча, ошпарив кожу будто электрическим током. Хотя, почему «будто?» Скорее всего, именно он и был.
Но несмотря на это, Нина собрала свою растекающуюся волю в кулак, и не отняла пальца с пыточного устройства. Она честно хотела повиниться, что не сможет долго терпеть это издевательство, но на том месте, где секундой ранее стоял русский, уже никого не было. Боец просто нырнул в окно головой вперед, начисто высадив ветхую раму, и оставил Янковскую совсем одну.
Практически сразу после исчезновения спецназовца, снаружи зазвучали выстрелы. Потом ухнул взрыв. За ним еще один. Затем несколько длинных очередей. Секунда тишины, и все повторилось по новой.
Женщина старалась не думать происходящем на улице, и у нее,
