голове. — Больно не будет. Хочешь, я подую?
Перед глазами темнеет. Его губы в миллиметрах от моей обнажённой пятой точки? Ну нет!
— Не надо!! — снова мотаю головой.
— Тогда ложись, — Александр хмурится. — Будто хорошей девочкой и соблюдай рекомендации доктора. Иначе… — в его глазах поблёскивает пламя. — Нам придётся снова тебя наказать…
Глава 37
Маша
Смотрю в ухмыляющееся лицо мучителя и рвано выдыхаю. Ему что, просто нравится ставить меня в неловкое положение?
Стискиваю зубы плотнее. Медведевы нависают над кроватью огромными незыблемыми скалами! А мне даже спрятаться от них некуда! Прикрытая единственной доступной мне бронёй — одеялом, чувствую себя загнанной в тупик.
Эти двое явно настроены решительно!
Делать нечего… Приходится нехотя перевернуться на живот. Дрожащими руками отгибаю несколько сантиметров одеяла — ровно столько, чтобы обнажить нужные им миллиметры кожи.
— Так не пойдёт, крошка! — Саша склоняется надо мной и резко распахивает согревающую меня тёплую ткань.
— Ой! — срывается в губ, когда я прохлада обдаёт всё ещё влажную после душа пятую точку. Я снова обнажена перед ними! Какой кошмар!
Хочу было обернуться, но в этот момент Миша давит мне на спину.
— Лежи смирно, Маша… — шепчет он где-то возле уха. — Иначе брат может попасть не туда. Будет больно!
Его дыхание щекочет ухо. Я вся покрываюсь жаром. Плотно свожу ноги, чтобы справиться с противоречивыми ощущениями.
Эти двое пользуются легитимной причиной, чтобы снова обнажить меня? Или же на самом деле заботятся о моём здоровье? После всего, что произошло вчера, поверить в их заботу ой как не просто! Поэтому я лежу как на иголках и каждую секунду ожидаю подвоха!
— Твои ягодицы слишком напряжены, — голос Саши становится каким-то хриплым. — Расслабься, чтобы я не сделал тебе больно.
Ну да, конечно! Можно подумать, это его волнует! Вчера, когда его дубина протискивалась в самое запретное место, а я страдала от растяжения и жжения, мои ощущения его мало заботили!
— Делайте быстрее! — цежу сквозь зубы, стараясь дышать глубже.
Чувствую лёгкое прикосновение ватки. Небольшой холод, а потом… горячие сильные пальцы растягивают кожу, и в неё вонзается острая игла.
— Ай! — вздрагиваю, скорее от испуга, чем от боли. Игла вошла под кожу очень легко, и я почти ничего не почувствовала.
— Тсс… — ладонь Миши касается моей головы. — уже почти всё…
Его голос спокойный, убаюкивающий. Он пытается меня расслабить, но я только сильнее напрягаюсь. Ну не могу я доверять этим извергам! Они же извращенцы! Вдруг опять приставать начнут?!
— Вот и всё! — Саша вынимает иглу и прижимает к месту укола прохладную ватку. Его пальцы словно случайно чертят дорожку по моим ягодицам, но я тут же переворачиваюсь на спину и снова забиваюсь под одеяло.
Натягиваю его до подбородка и наигранно покашливаю.
Мужчины не сходят с места. Они очень близко и смотрят на меня прищуренными голодными взглядами. По спине пробегает озноб.
— С-с-спасибо… — шепчу еле слышно.
— И всё? — хмуро цедит сквозь зубы Александр, хищно усмехаясь.
В его голосе снова слышится эта опасная хрипотца. Боюсь скользнуть взглядом ниже и посмотреть в область его паха. Почему-то я почти уверена, что там всё тоже совсем «непросто».
— Так, Сань, — Михаил первым берёт себя в руки. — Маше поспать надо… — он распрямляется и кладёт обе руки в карманы брюк. — Ну… то есть отдохнуть.
— По-моему, с ней всё в порядке, — хмыкает его брат, отворачиваясь.
Пользуясь моментом, я поворачиваюсь на бок и прикрываю глаза, изображая смертельную усталость.
— Иди приготовь что-нибудь. Нам всем надо поесть, — командует Миша, не обращая внимания на неприветливое настроение брата.
— Угу, — Александр на меня больше даже не смотрит, вылетает из комнаты как ошпаренный.
Последующие два часа я выбираю тактику максимальной неприступности.
Хотя и чувствую себя уже довольно сносно, всё равно периодически кашляю для вида. Может, они подумают, что я больная и побрезгуют ко мне приставать?
Каждые полчаса Михаил приносит мне какие-то лекарства и тёплые напитки. Даже высокомерный Александр ближе к обеду заносит поднос с едой.
Живот уже сводит от голода. Дальнейшее притворство смертельно больной даётся мне с трудом. Аппетит просыпается просто зверский! При виде супа, печёного мяса с картошкой и салата рот наполняется слюной. Блин… а на дессерт ещё пирожные!
Я, конечно, изображаю недомогание, но как только братья-извращенцы выходят из спальни, сметаю всё с подноса!
После обеда клонит в сон, но как ни стараюсь, заснуть так и не получается. В голову лезут всякие мысли… О том, что со мной будет дальше… об Альке, которая, наверное, жутко за меня переживает. Мы с ней почти сёстры! После ночного визита моих тюремщиков, подруга знает, что я в беде! Наверное, она уже сообщила деду и Жоре, и они тоже волнуются!
Дело времени, пока мои родственники начнут меня искать! А пока… мне просто нужно научиться хорошо притворяться! Буду делать вид, что больная, что меня нельзя трогать, что я заразная…
От этих мыслей становится хоть немного спокойнее, и я ненадолго засыпаю.
Меня будят доносящиеся из-за приоткрытой двери голоса.
Кажется… эти двое спорят о чём-то в коридоре…
Сердце снова начинает биться чаще.
Аккуратно встаю с постели и на цыпочках подхожу к двери.
Узкая полоска света. Льну к ней всем телом и прислушиваюсь.
— А я тебе говорил, Миша! Я предупреждал!
— И? Что, по-твоему, нам нужно было делать?
Напряжённое молчание. Александр явно чем-то недоволен. Это касается меня, или…
— Ты хочешь отдать её им? Реально? Отдать её Хлыщёву? — переспрашивает Михаил, повышая голос.
— Рамзин только что звонил. Сам слышал, что он сказал. У нас проблемы брат. И эта девчонка самая главная! Не станет её — не будет проблем! Тем более, ей не в первой! Она и Хлыщёва обведёт вокруг пальца, будет перед ней на задних лапках прыгать, прямо как ты!
— Охуел?!
Раздаётся звук удара, а я
