отдала ему Осколок. Зря я позволила сделать это с собой. Моя жизнь. Моя смерть. Никакой разницы.
– Вставай! Нужно быстрее войти!
Я стерла с губ кровь и поднялась.
Живая. Я даже могла устоять на ногах.
– Идти? Куда?
Теперь я видела. Пустое плато – очередной обман. Посреди него росло огромное дерево. Усеянное воронами.
– Это же… Это же… шелковица Фусан! – воскликнул У Баолин.
Священное древо Солнечной долины. Обман. Все обман.
Меня больше волновало, что за во́роны сидят на его ветвях. Неужто те самые, ради которых все эти столетия…
– Иди, что ты стоишь! Не бойся!
Я не боялась. Будь даже это древо шелковицей Фусан, а эти птицы детьми богини Сихэ, я бы с радостью срубила все ветви.
Обман. Конечно, это был обман.
Чем ближе я подходила к дереву, тем быстрее оно поглощало небо. Оно росло на моих глазах, пока вокруг не исчезло все, кроме этих ветвей и воронов.
Я коснулась ладонью ствола, и дерево вдруг покачнулось и задрожало. Ворон слетел на протянутую руку, и все замерло.
Я оказалась на краю цветущей долины. Дева, чья красота была подобна луне и солнцу, отдыхала у ручья под сенью раскидистого дерева. В ее волосах блестела нефритовая заколка. Вокруг старой шелковицы кружили девять Трехлапых Воронов. Десятый горел на небосводе.
Это была богиня Сихэ, а Вороны были ее дети. Я слышала эту легенду. Как и все. Но лишь потомки У Сана могли увидеть ее. Услышать, как младший брат уговаривает Воронов помериться силами. Как все они разом восходят на небеса, и земля вспыхивает страшным огнем. Как Хоу И берет лук и выпускает стрелы. Как девять Воронов падают на землю, и лишь одного успевает закрыть собой Сихэ-мать. Стрела выбивает из ее волос заколку, и та разбивается на три части. Как мчится богиня спасти поверженных сыновей, но Небесное войско преграждает ей путь. Как ее боль разрывает пространство, но беспомощно опускает ее на колени перед Небесным Правителем, чтобы спасти сыновей и уничтожить человека, посмевшего выпустить стрелы. Ее гнев, ее страх. Его приговор – остаться им заточенными в земле или призраками вернуться в Солнечную долину и никогда не покидать шелковицу. Сихэ умоляет, но, когда понимает, что ничто не смягчит приговор, сама заключает поверженных сыновей в гору, надеясь вскоре выпустить их. Но как бы она ни стерегла их, сон пересиливает ее боль. А наутро гора уже запечатана Божественным Белоснежным Лотосом, что расцвел в пруду Небесного Дворца. Приказ Правителя неумолим. Никто из Небесного Царства не смеет подходить к той горе. Девять Воронов-Солнц, что сожгли землю и были повержены человеческим героем, остались в руках людей.
Второй Ворон показал мне, как отчаявшаяся богиня собирает опавшие перья и вкладывает их в меч, нареченный мечом Трехлапого Ворона. Последний раз она сошла на Землю, чтобы у источников ян отыскать юношу. Он спал, и она подарила ему сон. О своей боли, о своей тайне, о своей воле. У Сан проснулся, на его запястье горело перо ворона, а рука сжимала оружие, сила которого могла потрясти землю. Следуя зову богини, он отыскал гору и под ее руководством постиг девять техник за девять дней. Но коварство Небес не знало сочувствия, оно не позволило У Сану подняться к Священному Цветку и сразить его. Небесный Правитель явил миру меч Белого Лотоса и вложил свою волю в сон заблудившегося на той горе монаха. Потом кровь застлала все.
Третий Ворон увел к горе, куда веками устремлялись мои предки. Потомки У Сана вели бесчисленных воинов, пытаясь добраться до заточенных Воронов-Солнц. Но скольких убивали они, стольких убивали среди них. И как сильно становилось Учение Ворона, так росла власть Учения Лотоса. Мечи скрещивались, кровь текла, но ни разу человеческие посланники богини Сихэ не сумели взойти на гору. Ворон показывал мне всех, каждого Главу, что за эти столетия терпел неудачу. Лишь моего отца не было среди них. Единственный, кто отказался от этого пути. Единственный, кто не поднялся сюда. Единственный, чье перо не засияло. Мой отец.
Четвертый Ворон отвел меня к Пагоде Равновесия, и чистый хрустальный голос начал кружить вокруг меня:
– Девять лепестков – девять техник. Будь тверд, будь смел, срежь Цветок и очисти путь! Отыщи их, освободи их, и дважды твой меч обретет небывалую силу. Никто среди смертных не сможет одолеть тебя. Никто не сумеет остановить тебя. Ты наполнишься Небесной Силой. То мой тебе дар. Приди и возьми его!
Пятый Ворон взлетел над Дворцом Золотого Крыла.
– Веди их, веди за собой. А все, что видел, храни в сердце. Никто не должен знать, где покоятся мои сыновья. Сердце человеческое полно коварства. Задумают они убить Воронов и съесть их сердца ради божественной силы. Лишь ты, выбранный мною, будешь знать и отведешь избранных. Лишь ты будешь их хранителем, лишь ты мой посланник! Запомни, в Праздник середины осени[12], в ночь, когда встречаются солнце и луна, энергии инь и ян сливаются, и печать горы ослабевает. В тот день ты должен срезать Божественный Цветок и освободить моих детей!
Шестой и седьмой Вороны крыльями коснулись моих висков.
Восьмой подлетел и клюнул в сердце.
На ветке вспыхнула алая капля. Подобная глазам птицы, что атаковала меня над пропастью.
Черные тени сорвались с веток и закружили едкой пеленой. Их голоса пронзали мое тело. Их голоса взывали. Наперебой. Взывали кровью, смертью, отчаянием. Не знаю, как я поняла. Тени, взявшие меня в круг, были тенями Глав, что не сумели исполнить волю богини. Они не роптали. Они мечтали лишь об одном – чтобы пришел день, когда Вороны вернутся на Небо и их души будут отомщены.
– И ты…
– И ты…
И я. И моя капля крови, повисшая на ветке дерева, обернется тенью птицы, когда я паду от рук врагов.
Девятый Ворон взмахнул крыльями, и я рухнула на землю. Его черные глаза – пустота.
– Ну же! Ну же!
Я резко подскочила. Глаза У Баолина горели страшным огнем.
– Ты вошла без меня. Ты не позволила мне услышать!
Я лежала не под деревом на плато горы. Темнота, каменный холод и слабый свет. Мы вновь оказались в пещере, куда зашли, разорвав Огненную Стену.
– Я скажу тебе. Скажу тебе все!
– Говори!
У Баолин тряс меня, будто я была сломанной куклой. Но я была нужной ему куклой, пусть и с трудом переводящей дыхание.
– Где они? Где они запечатаны? Здесь? Что их сдерживает? Как их освободить?
Эти Вороны-Солнца. Дядя и правда был безумцем.
– Если бы они были здесь, разве не нашли бы наши предки способа снять печать? Они не здесь. Они в Горе Лотоса.
22
Я потирала горящее перо на запястье, сидя в Зале Девяти Солнц.
Наконец-то все эти старики оставили меня в покое. Метка
