Дергаюсь от неожиданной приятной ласки.
Дыхание Зверя становится частым, он тяжело дышит мне в волосы, продолжая водить большим пальцем по губам.
— Тебе неприятно?
Он еще спрашивает!
— Нет! Оставь меня, пожалуйста!
— Лиан… я не сделаю тебе ничего плохого, клянусь! Ты сможешь остановить меня в любой момент, я клянусь, что остановлюсь… — делает шаг, прижимаясь ко мне, властно вжимает в стену. Я чувствую его возбуждение, его твердость там, потому что он раздвигает мои бедра собой, чтобы приблизиться ближе некуда.
— Так… — вырываю я от него свои губы, — так остановись сейчас!
Зверь застывает, точно от удара хлыста.
— Отпусти меня!
Страх и слезы связаны. Так уж оно работает у меня. От них уже размывается лицо Зверя, теряет четкость, оставляя лишь брутальный бородатый контур.
Зверь делает глубокий вдох, прикрыв свои черные глаза, будто пытаясь собрать весь мой запах страха и боли, отступает на шаг. Он действует медленно, но я все равно, едва не съезжаю по стеночке, лишенная опоры его сильных рук. Он же, развернувшись, быстро удаляется вперед по коридору, не оборачиваясь.
* * *
Черт! Безумие! Бл***во!
Едва не сорвался. Еще чуть-чуть и меня не смог бы остановить ядерный взрыв вкупе с падением метеорита. Рядом с ней я становлюсь дураком. Озабоченным орангутангом, которому кроме как нагнуть самку раком больше ничего не нужно. Но почему? Почему так?
И чем сильнее я ее хочу, тем больше она ненавидит меня. И что делать со всем этим я не знаю. Знаю одно. Надо куда-то выплеснуть скопившееся напряжение, выпустить пар, иначе взорвусь и все что рядом в радиусе эпицентра, пострадает. Что мне всегда помогает в таких ситуациях? Спорт. В командировке я только отжимался и качал пресс, чтобы хоть как-то справиться с мыслями о Лиане. Теперь же меня ждет любимая штанга и беговая дорожка. Так что вперед, к очередным рекордам и спортивным достижениям. Большего, к сожалению ни в чем, что касается Лианы, я достигнуть не могу.
* * *
Лиана
Надо ослабить путы. Уменьшить давления под крышкой котла, чтобы не рвануло и не задело меня взрывной волной. Полянский настроен по-боевому, а я снова отказываю ему. Как бы не оказаться вновь вынужденной поступиться с желаниями своего тела, своей воли, когда это похотливое животное не совладает с собой и применит силу. Надо пойти и приласкать его. Отделаться малым, чтобы он потом не потребовал большего. В тот раз же получилось! Ему даже не пришлось снимать брюк, настолько он умеет возбуждаться и реагировать на ласковые прикосновения!
Надо идти, как бы этого не хотелось. О разговоре с Македовым, и его предложении, подумаю попозже. Я сейчас не готова размышлять, принимать судьбоносных решений. Мне нужно больше времени. Нужно посмотреть на поступки Зверя со стороны. Он сдерживается со мной, заботлив с Вероникой и лучшего отца мне пока для дочери не найти. Он прав. Он это заслужил. И я тоже заслужила в кои-то веки отделаться малой кровью. Надеюсь, он не набросится на меня и не станет давить, заставлять, принуждать… если он даст мне свободу выборы, возможно ему перепадет нечто большее.
Иду по коридору к нему и с каждым шагом понимаю, как смешны и по-детски наивны мои рассуждения. Захочет, перекинет меня через подлокотник кресла или на подоконнике прогнет и сделает все так как ему заблагорассудится.
В комнате его нет. Куда подевался? Вижу пустой рабочий кабинет, и на кухне тоже ни души. Остается только небольшой домашний спортзал.
Там-то я и вижу это чудовище. В промокшей насквозь борцовке, Зверь тягает могучие гантели. Мышцы и вены под бронзовой кожей напрягаются при каждом движении, перекатываются, бугрятся. Длинные сильные ноги упираются в подставку, готовые вот-вот переломать ее, как картонку. Какой же он все-таки огромный, мощный и опасный! А вместе с тем, брутальный и дикий, как медведь в тайге. Невольно любуюсь им, застыв, замерев на месте, не понимая, что делать дальше: тихо уйти или продолжать стоять не в силах отвести взгляда от первобытной мужской красоты.
Долго простоять незамеченной у меня не получается. Попадаюсь на глаза Зверю и тот медленно отставляет штангу в сторону. Поднимается во весь свой недюжинный рост, подходит ко мне. Меня обдает страхом, я еле себя сдерживаю, чтобы не подорваться с места и не закрыться в детской.
— Что-то случилось, Лиан? — он подцепляет полотенце, что свисает с турника и вытирает им шею и лоб. — Вероника?
— Она спит.
— Хорошо. — Зверь вопросительно смотрит на меня, а я на него.
И как мне это предложить? Момент упущен, раньше надо было соглашаться на маленькую ласку, чтобы предотвратить крупное насилие.
— Я весь потный, Лиан, от меня наверно за километр разит. Давай я приму душ, а потом ты мне скажешь, зачем пришла.
Глава 15Артем
Она пришла ко мне! И я готов что угодно поставить на кон, что пришла она за тем самым! Неужели совесть взыграла в ней и она решила наградить меня за старания?!
Никогда в жизни не принимал душ так быстро и так тщательно. Нельзя ее спугнуть. Нельзя заставлять долго ждать, не то передумает и себя лишит сладенького и меня…
Даже не одеваюсь. Какой смысл? Тем более видел, КАКИМИ глазами она оглядывала мое рельефное тело!
— Не зря стараешься, старик! — подмигиваю своему отражению в запотевшем зеркале и выхожу, обернувшись в полотенце вокруг бедер.
В спальне ее нет, и меня это расстраивает. Убежала? Струсила? Не дождалась? Ну уж нет! У меня есть законный повод разыскать ее и спросить, что случилось. Нахожу ее на кухне. Стоит у окна, прислонившись лбом к стеклу. Свет не зажгла. Смотрит куда-то на огни большого города.
Подхожу к ней близко. Кладу руки по обе стороны от нее, упираюсь в стекло. Проверяю границы дозволенного. Вздрагивает, но молчит. Не возражает. Уже хорошо.
Переставляю ладони поближе к ней. Начинаю поглаживать длинные тонкие пальчики. Лиана шумно втягивает воздух. Я сглатываю. От этой простой ласки возбуждаюсь так, словно ее пальчики уже там, на моем самом чувствительном месте, а не на холодном мраморе подоконника. От ее ладоней перехожу к запястьям. Ласкаю, щекочу их. Мечтаю каждое движение повторить языком, так нежно оно и невесомо.
Лиана вздрагивает. Кожа ее покрывается мурашками. Хочу поймать каждого из них, пригладить опять, чтобы не топорщили пушек светлых волосинок на мраморной коже. От ее запаха голова идет кругом, а еще от дикого первобытного возбуждения. Но я продолжаю свои нежные ласки, не позволяя своему внутреннему зверю выйти наружу.
Зарываюсь носом в ее длинные распущенные волосы. Они гладкие на ощупь, как шелк, а пахнут восхитительно южным бризом и тропическими цветами. Ни грамма косметики. Она свежа и красива естественной, природной красотой. И она не отталкивает меня.
