пытался пробить себе путь мечом, рубя пеших викиев с яростным вдохновением. Мутило от чужой крови, попавшей на лицо. Где-то рядом с ним оказался Райнар. Он бился наравне со всеми.
— Что ты тут делаешь?! — не помня себя заорал на него Эрик. — Возьми лучше с собой того, кому доверяешь. Избавьтесь от жреца с ведьмой. Иначе ни один дракон не сможет взлететь! Да не смотрите ей в глаза!
Райнар, испачканный грязью и кровью, коротко кивнул и, прокладывая себе мечом дорогу, кинулся в сторону феррстадской дружины. Увидев Йорана, быстро пояснил ему задачу. Йоран поднял лук, лежавший на земле около окаменевшего лучника и нацепил колчан со стрелами.
— Райнар, давай так, ты меня прикрываешь, а я подберусь поближе к ведьме и запущу ей стрелу прямо в глаз.
— Давай!
Райнар шел по трупам, отбивая осатанелые наскоки одурманенных поганками викиев, которые не чувствовали боли, даже если им отрубали кисть. За ним, как за щитом, шел Йоран.
Эрик напряженно боковым зрением наблюдал за маневрами Райнара и Йорана. «Только бы дошли, только бы дошли!» — остервенело молился он про себя. И на секунду отвлекся.
— Эрик! — услышал он полный отчаяния крик рядом с собой. Затем что-то тяжелое сбивает его с ног, и он валится прямо на трупы, прикрытый чьим-то телом. На лицо ему заструилась кровь из горла воина, пробитого стрелой. Такая же красная, как хохолок на его шлеме. Голова гудела, как большой храмовый колокол, руки не слушались, но он все же перевернул своего спасителя.
Герцог Ангус эр-Креймод. Бледный, с полуприкрытыми глазами, пытался что-то сказать, но в гуле битвы Эрик не слышал. Он нагнулся к самому лицу Ангуса. Тот почти беззвучно шевелил губами, кровь пузырилась вокруг раны от стрелы. Эрик смог разобрать только одно слово, которое еле слышно произнес Ангус: «Благословляю»… И закрыл навсегда свои глаза цвета льда.
В бессильной злобе Эрик зарычал, сжав меч. Он бросился на первого подбежавшего викия с выпученными от дурмана глазами и снес ему голову. Брызнувшая на лицо кровь варвара чуть отрезвила его. Он огляделся. Вдали в стане врага произошло то, чего он ждал. Райнар и Йоран сумели подойти достаточно близко к жрецу викиев, чтобы достать и его, и ведьму. Пока Райнар не давал варварам подобраться к Йорану, тот двумя меткими выстрелами из лука поразил жреца в горло, а ведьму — в глаз. Он упал замертво, как сноп, а ведьма долго кружилась и визжала, пока не затихла.
— Драконы, к бою! — крикнул чуть не сорвав голос Эрик.
Пятеро драконов — Эрик, Райнар, братья Уоррики и Линн Локкерн — поднялись в небо и начали жечь противников со всей драконьей яростью. Викии живыми факелами метались по полю и падали на землю, догорая, как снопы. Дружинники трех ланов стояли, как вкопанные, опустив мечи и луки, наблюдая за необычным зрелищем, которое не могли припомнить даже их прадедушки. Повсюду стоял тошнотворный запах горелого мяса.
Вскоре все было кончено.
Эрик с дружиной дошли до Варг-озера, чтобы посмотреть, что стало с конунгом. На сердце принца печаль давила так, словно он успел посмотреть в глаза страшной ведьме, и оно стало наполовину каменным.
— Дей Эрик, конунг там, на дне… — запинаясь сказал молодой веснушчатый пехотинец, который только что вылез из озера. С него ручьями текла вода. — Каменный… Надо дюжины две народу, чтобы его поднять оттедова.
Эрик резко встал с камня, на котором сидел.
— Нет, не надо его беспокоить. Оставим его с миром покоиться здесь. — И добавил, подумав, — И озеро это пусть отныне называется Драконьим. Отец это заслужил своим подвигом.
Глава 38. Горький вкус победы
Эрик и Райнар заночевали в Грейден-холле, разместив дружинников в окрестных селах. Совершенно седая Грета бросилась им на шею, расцеловав каждого и смотрела на них, утирая крупные слезы передником. Парни не узнавали вотчину, в которой бывали в детстве: замок напоминал птичье гнездо, разоренное лисой. Всюду были видны отвратительные след пребывания в нем варваров. Разбитая мебель, выломанная дверь в библиотеку, разорванные книги, сорванные и растоптанные шторы…
— Ничего, дей Эрик, — погладила его по плечу старая служанка, — мы с Мартой, ее дочурками и Индриком, наведем порядок, как встарь. Да и мой старик еще не потерял сноровку.
Эрику было больно смотреть на Грету, которая то ли заговаривалась, то ли не хотела признаваться себе в гибели Ольгерда и Фиры.
Грета вновь заплакала, уткнувшись в плечо принца. Потом подняв залитое слезами постаревшее лицо, спросила:
— А где дей Ингвар? Что ж он не зашел?
Эрик судорожно сглотнул воздух и едва нашел в себе силы ответить:
— Его больше нет, Грета…
— Так тот дракон, который погиб?… — глаза служанки округлились от ужаса.
— Да, Грета, это был мой отец, наш конунг.
Пожилая женщина плакала, а Эрик гладил ее по содрогающимся от всхлипываний плечам, и сам не до конца верил в то, что говорил. Райнар угрюмо молчал, он мысленно пытался подобрать слова, которыми расскажет старому отцу о гибели его сына Ингвара — его, Райнара, старшего брата, и не находил их.
Поутру, собрав уцелевших дружинников, Эрик повел их в обратный путь. В повозках везли раненых и погибших. Среди последних был и герцог Ангус Лидинг эр-Креймод. Эрик ехал на коне рядом с повозкой с мертвым телом отца своей невесты и смотрел на его холодное мраморное лицо, размышляя о превратностях судьбы. При жизни герцог не жаловал ни его, ни семейство Бриггенов и вообще не был особенно приятным человеком. А погиб, закрыв своим телом жениха своей дочери…
Эрик смотрел на светлые длинные волосы герцога, в беспорядке свесившиеся с телеги и не отдавая себе отчета поправил их, словно для герцога это могло иметь какое-то значение. И тут Эрика накрыло ощущение вселенского горя, которое он держал под контролем, чтобы не расслабиться! Отец, оставшийся лежать на дне Варг-озера каменной статуей, герцог, пожертвовавший собой ради них с Айвеной, Ольгерд, Фира, безымянные воины… Принц пришпорил коня и вновь оказался впереди войска. Горло Эрика сжал мышечный спазм, и слезы покатились градом. Но никто их не видел. Прохладный встречный ветер, дующий с Глиссенского моря, высушил их и освежил голову Эрика.
Дома победителей встречали цветами. Девушки и женщины забрасывали воинов астрами и маргаритками, кто-то кидался к своему близкому, которого сумел разглядеть среди других дружинников. Центральные улицы Лоргрина, по которым возвращалась домой армия победителей, наполнялись радостными возгласами. Кое-где раздавался жалобный плач узнавших о гибели родных.
Эрик чувствовал себя постаревшим лет на десять, а то
