это как шутку.
– Значит, у вас романтические отношения.
– Я такого не говорила. Это всё, что удалось узнать о Хокане? Получается, Роффе ни при чём?
– Не торопи события, ведь неизвестно, кому принадлежало проклятие. Наложенные проклятия не всегда следствие неверности человека, иногда они могут свидетельствовать лишь о том, что его подставили.
Слишком горько провучала эта фраза. Был ли у Ямина столь печальный опыт в жизни? Быть может, от проклятия умерла его возлюбленная? Я сняла перчатки и взяла его за руку, надеясь поддержать, но ас-алердин скинул мои пальцы.
– Ты сейчас в смятении, а это кризис эмоций, а не их пик. Давай заканчивай здесь, и отправимся в склеп твоих родителей. Может, там ты растрогаешься вновь?
Решил эмоционально добить меня? Что ж, в этом все демоны. Как бы им ни были важны эмоции, в сущности они абсолютно равнодушны. А ведь я коснулась руки не для того, чтобы он считал мои воспоминания, а чтобы поддержать его.
– Не сегодня, – покачала головой, – моё ментальное здоровье не менее важно, чем расследование. Увидимся после обеда. Я намерена пойти спать. После физического труда на свежем воздухе от моей бессонницы не должно остаться и следа.
– Ты ведь идёшь сегодня на бал к графине? – спросил Ямин, когда я уже повернулась к нему спиной. – Увидимся там. Помни, третий танец – мой.
Ямин вылетел через открытую верхнюю фрамугу, а я застыла, изумлённо глядя ему вслед. Мне теперь все третьи танцы ему отдавать?
Возвращаясь в свои покои, размышляла о том, что удалось узнать. В моих детских воспоминаниях, порой закрытых от меня, таится ключ к подёрнутому мраком прошлому. Что-то случилось, раз отец прибегнул к магии мантикор, он действительно просто стал жертвой. Фредерик знал об этом, и его схватили вместе с родителями. Может ли это быть важной зацепкой?
Хокан умер не от раны, а от проклятия, но тогда почему Роффе выдавал за истину смерть от ранения? Почему не хотел привлекать внимание к проклятию? Пытался очернить Ларских, чтобы взойти на трон как спаситель?
Всё выглядело очень странно. Кому я могу доверять? Неужели только двум демонам, один из которых связан со мной насильно и очень хочет поскорее разорвать эту связь?
Глава 11. Бал графини Вайлин
– Украшения, ваше высочество, – напомнила Отилия, и они с Адаез одновременно подали мне коробочки с разными гарнитурами.
Я взглянула на свое отражение. К небесно-голубому платью идеально подходили топазы в золотой оправе, лежавшие в ларчике в руках Адаез, но сердце требовало тёмный жемчуг в серебре. В итоге его я и выбрала. Разгладив пышную юбку и поправив колье с кулоном в виде ракушки, прошлась пальцами по линии весьма откровенного декольте и вздохнула. Это платье шили в Домисе, но по абикардской моде. Накинув шаль, я вышла из спальни навстречу фрейлинам.
Их наряды тоже были в голубой гамме, хотя Джули этот цвет совершенно не шёл, делая её яркую, живую красоту какой-то несуразной и чужеземной, но она надела этот наряд ради меня, чтобы не выделяться на фоне принцессы.
Это тронуло моё сердце и заставило устыдиться моих ночных мыслей и переживаний. Так ли велика её вина? Могу ли я ставить ей в укор связь с Роффе за моей спиной? Может, у неё просто не было возможности мне признаться?
– Поторопимся, ваше высочество. – Джули улыбнулась, отходя в сторону и пропуская меня.
Мы спустились в молчании. Город ещё не погрузился в тень, но горизонт окрасился в розово-фиолетовые тона – до заката оставалось не больше получаса.
Нам подали чёрную карету с серебряными вензелями и гербом семьи Миарот. Мы уже собирались садиться, когда вышел его величество Роффе. Фрейлины, поклонившись, сели в экипаж, оставив нас с женихом вне зоны слышимости. Его величество подал знак лакею, и тот раскрыл передо мной деревянный сундучок. На дне лежала великолепная рагнайская невесомая ткань – прозрачное полотно, по которому словно рассыпали мириады звёзд. От такой красоты замерло дыхание.
– Подарок для графини, – пояснил король. – Я покупал её для нашей свадьбы, но посчитал, что ты должна выходить замуж в платье от абикардских производителей.
– Очень дальновидно, – кивнула, наблюдая, как лакей закрывает сундук и относит к карете. – Вы всегда столь щепетильны в таких вопросах, одного не могу понять, почему вы не защитили меня перед всеми сегодня утром? Почему не приказали им прекратить распускать сплетни?
– Ты думаешь, это что-то решило бы? – хмыкнул король. – Пусть лучше обсуждают твою личность, чем политику. Людям нужно развлечение.
Грязно, очень грязно.
– Как продвигается реставрация склепа?
– Нанятые рабочие трудятся изо всех сил. Кстати, мой секретарь передал мне список, который вы составили по оранжерее. Небольшой, но дельный. Я согласен почти со всеми пунктами.
– В любом случае я всегда к вашим услугам.
Роффе кивнул. Разговор исчерпал себя. Я не понимала своего кузена: вроде он старается для меня, но в то же время его слова и некоторые поступки, как сегодня во время обеда, ранят.
– Повеселитесь на балу, принцесса, – уже громче пожелал Роффе и отступил назад, поднявшись на одну ступеньку, а я села в карету.
Кучер погнал четвёрку лошадей к выезду с территории дворца. Я придвинулась к окну и жадно рассматривала улицы города. В день приезда я обещала позаботиться об Абикарде, а в итоге занималась только собой и личными проблемами. С другой стороны, на меня за это время навалилось столько информации! Неудивительно, что мне настолько тяжело адаптироваться.
Колокола главного храма пробили восемь раз, и карета подскочила на выбоине. Колесо отлетело и куда-то укатилось, а мы сбились на одну сторону, едва не вывалившись. Фрейлины заохали, пытаясь усесться ровнее, а я напряглась, призывая на пальцах магию. Неужели опять нападение?
– Опасаться нечего, – заглянул в окошко один из гвардейцев, – но придётся поменять колесо. Не могли бы вы ненадолго выйти?
Согласно кивнув, мы с девушками не без помощи всё того же офицера покинули экипаж. Выбоина оказалась прямо перед храмом, и я вдруг почувствовала желание подойти ближе. Существовали ли боги? Я сомневалась в этом. Слишком частыми были прорывы мантикор, а боги всё не спешили к нам на помощь. Не спешили они и тогда, когда я молила о спасении родных. Но религия – не только мощное оружие правящей элиты, она помогает простым людям переживать горе, искать свои ориентиры и чувствовать сопричастность с чем-то большим и могущественным, поэтому в целом я не имела ничего против неё.
Пока религия не пересекала личные границы людей, растаптывая их надежду
