Подошел к Диане, двумя руками схватил за попу и резко прижал к члену.
— Значит, я тебе нравлюсь? — прошептал я.
Она тут же расплылась и прошептала, задыхаясь:
— О да!
Я поднял ее, посадил на стол и задрал юбку. Диана не сдалась и рванула на мне рубаху. Горячая штучка! Такую долго просить не нужно! Она обняла меня ногами. Я впился губами ей в шею, одновременно нащупывая под юбкой трусики, и прошептал:
— Хочешь меня?
— Меньше разговоров, босс, больше дела! Пока все только на словах. А люди шепчутся, что вы такой властный и брутальный!
Любишь поиграть? Ну я тебе покажу! Я рванул на ней трусики, она вскрикнула, и я поспешно зажал ей рот поцелуем. Такой темперамент нужно сдерживать в полевых условиях, когда враг не дремлет и кругом окопы. Я ворвался в нее, и она, судорожно вцепившись мне в спину, прошептала, задыхаясь:
— Твой член такой большой! О, Стас, да! Еще! Я хочу его! Боже!
Меня накрыло горячей волной. Вот оно, это ощущение! Я — герой! Все могу! Весь мир в кармане! Судя по всему, у Дианы было много мужиков. Потому что она никак не была похожа ни на серую мышь, ни на монахиню. Поэтому если она считает, что у меня большой, то ей можно верить. А мелкая сучка Анжела просто нимфоманка. Или нахалка. Или и то и другое сразу. В конце концов, у каждого мужика есть свои фишки. Кто-то любит худых, кто-то полненьких. Почему бы таким фишкам не быть у женщин? Может, Анжела любит очень большие? Ну, у меня, конечно, не Илья-Муромец, но и не хоббит. Вполне нормальный. Для многих женщин его хватит. И не только для Тани. Что еще хорошо у Дианы, что она не сюсюкает и все вещи называет своими именами. Таня мой член называла симпопончиком, зайчиком и прочими нежностями. Меня это так бесило, что аж челюсти сводило! Я предпочел бы больше ассоциаций с грубым зверем, героем-варваром, но не с плюшевой игрушкой. Правда, у Дианы есть другая крайность: слишком резка в постели. Она так хватает меня за яйца, что, боюсь, может их отвинтить. Интересно: а идеальные женщины бывают? Или они недостижимы, как другая галактика?
Я кончил, встал и застегнул брюки. Диана, блаженно закрыв глаза, лежала на столе.
— Давай, детка, вставай! — я поцеловал ее. — Нужно дверь открыть, чтобы как в песне, никто не догадался.
Она принялась поспешно одеваться, подняла разорванные трусики и скорчила забавную жалобную рожицу.
— Намек понял, — рассмеялся я и ущипнул ее за голую попу. — Хватит на сегодня работать. Бери сумочку, поедем в клуб. По дороге заскочим в бельевой бутик, и я куплю тебе целую гору самых дорогих и красивых трусиков.
— Ну не знаю, — капризно протянула она. — Если меня отпустит властный босс!
— Босс посмотрит на твое поведение и подумает, — я взъерошил ее шелковистые волосы и поцеловал в мягкие, податливые, в боевой готовности приоткрытые губы.
Таня
Мы ехали в гостиницу в шикарном лимузине. Я такие видела только в кино. Длинный, как поезд, он блестел лакированными боками. За рулем был водитель в темно-синей форме и фуражке с золотой кокардой. Внутри салон был обит светлой мягкой кожей и отделан матовым деревом цвета коньяка.
— Егор, сколько это все стоит? — не выдержала я.
— Не волнуйся о деньгах! — он беспечно махнул рукой. — Спонсоры клуба за все платят.
— У клуба есть спонсоры? — удивилась я. — Кто они? Мне никто о них не рассказывал.
— Люди, которые сами когда-то очень пострадали от измен. Теперь у них есть возможность помогать другим. Что тебя удивляет? Обычная благотворительность.
Я хотела было сказать, что благотворительность как раз таки не совсем обычная, но меня перебила громкая трель телефона. Сообщения на "Ватсап" сыпались одно за другим. Первым пришло видео, на котором Стас в ярости разносил кабинет, швыряя на пол бумаги и папки.
"Котяра в бешенстве, так ему и надо! Сейчас дохтур Айболит придет и сделает прививку", — написала Ритка.
"Девятый вал Айвазовского сметает все на своем пути. Осмелюсь предположить, что клиент дозрел!" — написала Матильда.
В этот момент в кабинет Стаса вошла Диана, наклонилась, призывно выпятила попу и принялась собирать бумаги с пола. Стас посмотрел на нее горящими глазами, я впилась взглядом в экран, но запись на этом оборвалась. И слава богу! И так знаю, что там сейчас будет. Я приготовилась сражаться со слезами, и… вдруг к своему великому изумлению почувствовала, что мне все равно. То есть абсолютно! У меня ничего внутри не дрогнуло.
Я прислушивалась к этой пустоте там, внутри, и не понимала, что происходит. Может быть, я просто полностью доверяю Диане? Ну да, и это тоже, но все равно, мысль о том, что она сейчас со Стасом, должна раздирать меня напополам. Может быть, мое волнение, нервы и слезы просто достигли критической массы, после которой уже ничего не чувствуется? Или эта та самая последняя капля, которая переполнила чашу моего терпения? Я сама себя не понимала, и это было хуже всего.
Егор, видимо, по-своему истолковал мое молчание и обеспокоенно спросил:
— Танюша, ты как?
— Да в том-то и дело, что никак, Егор! То есть вообще. Мне просто все равно!
— Нет, так не должно быть, — возразил он.
— Знаю, что не должно. Но это то, что я чувствую: глобальное абсолютное равнодушие. Меня вообще не колышет!
— Ничего себе тебя вштырило! — изумился Абед, сидевший рядом с Егором напротив меня. — Да, никогда нам, мужчинам, вас, женщин, не понять. То умираете от любви, то забываете о ней же!
— Это от перенапряжения, — тихо сказал Аркаша, сидевший рядом со мной. — Все будет хорошо! Вот увидишь! — он погладил меня по голове.
Егор искоса недоверчиво посмотрел на меня, но промолчал. И я была ему очень за это благодарна.
9 глава. Билет в счастье
Мы всей компанией зашли в холл роскошной гостиницы. Скоростной стеклянный лифт в мгновение ока поднял нас на крышу. В центре плоской крыши стоял накрытый стол, вокруг него были расставлены кресла и даже полукруглый диван. На белоснежной льняной скатерти с золотой каймой поблескивали серебряные судки, накрытые колпаками. Рядом с ними батареей выстроились бутылки с красным вином и шампанским. В центре влажно блестела черная икра на большом блюде. Чуть поодаль, перекинув через руку белоснежное полотенце, замер без движения вышколенный официант.
— Вы свободны, спасибо! Дальше мы сами, — кивнул ему Егор, подошел к официанту и снял с его руки полотенце. — А вот это оставьте,
