спрашиваю я. Он наклоняет голову в сторону тумбочки на моей стороне кровати. На подносе лежат бутерброд и бутылка воды.
— Я попросил Анну принести тебе кое-что сюда, — говорит он мне. — Что ни у кого из нас нет настроения сегодня вечером садиться за обеденный стол.
Я подхожу к другой стороне кровати, осторожно садясь на край. Странно находиться в его присутствии. Адриан излучает волны силы и уверенности, которые, кажется, разрушают воздух вокруг меня, заставляя волосы на моей шее встать дыбом. Каждый нейрон моего тела бодрствует и жив. Инстинкты «бей или беги» находятся на переднем плане моего сознания. Я не собираюсь лгать, желание убежать гораздо сильнее, чем желание сражаться.
Потому что сражаться с ним означает сломать мою защиту и сделать себя уязвимой для его атаки. Адриан не просто хищник, он охотник, ищущий слабости в окружающих, чтобы воспользоваться ими.
Взяв сэндвич, я откусываю кусочек, затем еще один. Вскоре все это съедается, и тошнота, которую я чувствовала, постепенно начинает утихать. Я даже не осознавала, насколько я была на самом деле голодна. Опять же, травма сделает то же самое с человеком.
Подняв одеяло, я заползаю под него и ложусь на бок спиной к нему. Может быть, если я проигнорирую его, он уйдет. Сначала кажется, что он не будет суетиться, но затем сильные руки обхватывают меня и притягивают к себе. Я визжу и махаю руками и ногами. Он прижимает меня к себе, обхватывает рукой за талию и заставляет положить голову ему на грудь. Другая его рука схватила мою и переплела наши пальцы. Со стороны кажется, что мы идеальная пара, но я знаю одно: идеальных вещей не бывает, и только один человек обладает всей властью.
— Я… — мой рот горячий и сухой, и мне трудно произносить слова. Я никогда раньше не спала рядом с другим мужчиной. Когда я росла, мои родители всегда старались сохранить меня чистой к дню свадьбы. Не то чтобы я не пыталась потерять вишенку между ног, которая каким-то образом приносила мне пользу. Мне было пятнадцать, когда я впервые позволила мальчику поцеловать меня. Его звали Джонни, и он жил дальше по улице. Неделю спустя я присутствовала на его похоронах после того, как его сбила машина.
Я наблюдала за этим с пассажирского сиденья, будучи бессильной помешать заместителю моего отца убить его.
Это был поцелуй.
Простой, невинный поцелуй.
И теперь я лежу рядом с самым влиятельным человеком в Неваде, но это не потому, что он меня любит. Черт, интересно, считает ли он меня привлекательной? Нет, единственная причина, по которой он сейчас обнимает меня, заключается в том, что он знает, что это застает меня врасплох. И просто еще одна шахматная фигура. Пешка. Как и всю свою жизнь.
— Перестань так усердно думать, маленькая женушка, — шепчет он, на мгновение отпуская мои пальцы, чтобы выключить свет. Тьма окутывает нас, и единственные звуки вокруг нас — это наше смешанное дыхание и биение сердец. И почему-то, хотя я и прижимаюсь к монстру, мне кажется, что это самое безопасное место в мире.
И это проблема будущей Вани.
И будущие счета за терапию.
ГЛАВА 20
Ваня
Реальность рушится вокруг меня, когда тревога вырывает меня из безопасности моих снов. Единственное место, которого не коснулась жестокость мира. Еще. Я уверена, что со временем мои мечты станут такими же адскими, как и реальность.
Я переворачиваюсь и нажимаю будильник на часах, которые Адриан держит на тумбочке. Я установила его неукоснительно, чтобы можно было наслаждаться ранним утренним солнцем в саду за чашечкой кофе и завтраком. Есть что-то мирное в этом месте. Мягкая отсрочка от тяжелого, холодного и бесчувственного дома.
Одеваясь в простые струящиеся черные хлопчатобумажные брюки и белый укороченный топ, я собираю свои длинные волосы в небрежный пучок и спускаюсь по лестнице. Сейчас выходные, но Адриана часто нет дома, и мне нужен вздох облегчения.
Я до сих пор не могу вспомнить прошлую ночь, когда он спал рядом со мной, прижимая меня к своему теплому, мускулистому телу, как будто я была чем-то драгоценным.
Пффф.
Определенно, мой разум вызывает воображения из-за всех травм, которые я перенесла. Для Адриана Волкова я не являюсь и никогда не буду чем-то особенным.
Опять же, он не продал меня, как заставил меня поверить.
Почему? Когда он решил, что я для него более цена, если он меня не продаст? Это было тогда, когда он наткнулся на контракт, о котором рассказал Петру? Тот самый, где мой собственный отец продал меня, как корову, на аукционе. Или это было спонтанное решение?
Сейчас нет смысла на этом останавливаться. Попытки добиться аудиенции у его величества практически бесполезны, и я сомневаюсь, что он снова присоединится ко мне в постели. Почему мысль об этом заставляет мое сердце сжиматься?
Ух, дурацкое тело. Оно так долго было лишено ласки, что цепляется за действия Адриана, как за неудачное свидание. Срочные новости — он не лучше Петра. Он монстр. Он использует мое тело как чертову игрушку. Перестань быть с ним такой чертовски распутной.
Не то чтобы он понял сообщение. Мой мозг и тело воюют друг с другом из-за того, какие чувства он заставляет нас чувствовать. Ничего из того, что сделал Адриан, не было жестоким. Унизительно? Проверь. Развратный? Конечно. Но он не причинил мне вреда и не ударил меня, за исключением шлепков, которые жалили, но также заставили меня промокнуть и хотеть большего.
Я закрываю дверь в спальню и спускаюсь по лестнице, следуя за запахом шипящего бекона и свежего кофе. Это странно. Анна обычно не готовит мне полноценный завтрак, потому что я редко его ем. Обычно она печет несколько булочек или кексов. Что-то, что я легко могу вынести в сад. Однако сегодня я буду рада тарелке бекона вместе со всем, что она захочет наложить.
Сэндвич вчера вечером был в то время сытным, но вчера я почти ничего не ела, полностью пропустив обед, так что полноценный завтрак будет кстати. Я хочу еще немного осмотреть дом. Я сделала очень
