через пять в комнату влетели запыхавшиеся кастелян-распорядитель, верховный церемониймейстер и министр царского двора, так что коту пришлось покинуть мои руки и с обиженным видом отправиться на обход своих владений.
— Я, князья, очень рад, разумеется, что вы так внимательно относитесь к своим обязанностям, бдите я все тому подобное, но разве я говорил, что намерен устроить нечто торжественное?
— Ваше величество упомянули, что прибыл дорогой гость. — ничуть не смутился Папак из Артавы. — А раз так, то кроме его и его свиты размещения может быть потребен и некий особый церемониал, а то и торжество, что не в моей компетенции. К тому же когда Румиль меня отыскал, мы как раз все трое беседовали, и раз уж так сложилось, поспешили явиться к вам вместе.
— Вот с торжествами давайте повременим, а то на меня Триур Эшпани наругается. Я ему уже обещал по возможности казну поберечь. — князья преданно ели мое величество глазами и делали вид что от образцов царской риторики совершенно не охреневают. — Настоятель Обители Святого Солнца в Аарту прибыл, я пригласил его пожить в Ежином Гнезде.
— И как скоро он прибудет, повелитель? — уточнил кастелян.
— Думаю, что где-то через час. Вряд ли он от причалов до дворца будет дольше добираться.
Шедад и Караим переглянулись.
— Боги, боги, я же ничего не успею… — пробормотал князь Золотых Колпаков.
— Не понял. Что ты успевать собрался? Я пригласил его частным порядком, как старого товарища, а не как священника высокого ранга.
— Это мы уразумели, государь. — пояснил министр царского двора. — И, однако, потребно организовать встречу соответствующую его положению, иначе будет урон и чести отца Тхритравы, и царскому гостеприимству.
— Как-то не припоминаю, чтобы нас с тобой в том же Тампуранке встречал парад с оркестром. — я хмыкнул. — Выйду, поприветствую в дверях дорогого гостя, на ужин позову поболтать по стариковски, всего-то и делов.
У Караима из Золотых Колпаков сделалось такое лицо, словно он сейчас схватится за голову и начнет рвать на себе волосы.
— Повелитель, такое никак не можно! — едва не возопил он. — Князь Хурам, будучи наместником Запоолья, встречал Владетельных, следовательно соблюдал порядок гостеприимства равных! Вы же, государь, превыше любого из своих подданных!..
— Сутану надену. — перебил я церемониймейстера.
Тхритрава — старый засранец, и как отреагирует на то, что придется тащиться в тронный зал и выказывать самые верноподданнические чувства тому, кого долгое время в хвост и в гриву гонял… Пророком не надо быть дабы понять, что весьма неважнецки. Он и получив приглашение во дворец наверняка уверился, что освоившийся на царском месте брат Прашнартра зовет его, чтоб теперь поглумиться и посамоутверждаться. Потом можно будет вокруг него хоть ужом виться, а первое впечатление никуда не денется.
— А вот это можно. — моментально среагировал Шедад Хатикани.
Он, может, и не эпического ума мужик, но в том что касается всевозможных интриг, этикета, сигналов окружающим на предмет того, что да как следует понимать и всего подобного — о, тут он себя чувствует как рыба в воде и реагирует со скоростью атакующей кобры.
— Сие подчеркнет личный характер визита преподобного в Ежиное Гнездо. — продолжил свою мысль князь. — И личный же характер приглашения. Неплохо, если отца Тхритраву будут встречать также брат Шаптур и брат Люкава.
— Тогда уж и отец Ашаван. — задумчиво добавил Караим. — Как капеллан дворцовой часовни должен приветствовать. Тем более что его ранг неизмеримо ниже. Рати Тумил… Ну, он более не принадлежит Обители, так что на его усмотрение. И ты, князь Папак, разумеется. А вот нам с министром царского двора при встрече присутствовать как раз не стоит.
Могут же, когда хотят! Главное правильно поставить перед ними задачу — вон как моментально все разложили по полочкам.
— Ну и прекрасно, приступаем к подготовке. — распорядился я. — И, это, князь Караим… Весть о скором прибытии отца-настоятеля скоро станет общеизвестной, раз уж ему будут готовить апартаменты.
— Безусловно. — кивнул тот.
— Тогда доведи до сведения царевичей, что если они явятся — а я уверен, что они придут, — так вот, если они явятся с заплетенными косами, то будут пороты. Оба.
Перебор при лизании задниц, он тоже вреден. Может засосать.
Судя по одобрению в глазах всех троих моих собеседников, я верно уловил текущий политический момент.
— Да, и баню не забудьте приготовить — Тхритраве с дороге будет самое то.
Добирался отец-настоятель до Ежиного Гнезда, правда, несколько дольше, чем я рассчитывал (произошла какая-то заминка с выгрузкой на берег его колымажки, как мне потом доложили) но через полтора часа возок с тремя пассажирами и — вот же сюрприз, дядюшкой Ауком на козлах, — сопровождаемый Лесвиком из Старой Башни и двумя витязями городской стражи въехал в дворцовые врата.
— Э-хей, братие! — воскликнул я, и сделал шаг с крыльца, распахивая руки для объятий.
Тумил, также переодевшийся в сутану с вышитым на ней знаком обители, и Шаптур с Люкавой отстали всего на пол шага, а вот Ашаван, моль бледная, замешкался. Ну ни украсть, ни покараулить — тип совершенно бесполезный.
— И тебе привет, государь! — звонко отозвался Тхритрава, как молоденький выскочив из своего транспортного средства. — Вся наша монастырская братия поминает тебя в своих молитвах ежечасно!
Даже представляю в каких: «Благодарим тебя, Солнце, за то что Прашнартру от нас куда подальше унесло».
— И у меня лишь о братии нашей помыслы! — ответил я, заключая Тхритраву в объятия. — А о тебе, отец мой, особенно.
Очень надеюсь, что ты при этом икаешь.
Впрочем, столпившимся в сторонке и внимательно наблюдающим за этим саммитом жабы и гадюки придворным, наша встреча должна была показаться самой что ни на есть дружеской и душевной, в очередной раз подтвердив окружающим высокую царскую просветленность. Ну и то, что не Йожадату единым жива Церковь, разумеется.
— А кто же это с тобой прибыл? — продолжил я. — Ага, узнаю, узнаю брата Фигаранима! Дай-ка я тебя обойму, старый друг!
Да уж, слышали бы в Обители, что я этого прохиндея, состоящего при Тхритраве кем-то вроде денщика, другом назвал — разговоров было бы на полгода.
— А вот третьего твоего спутника, отец мой, что-то
