Они не собираются заканчивать. Как только одна получает преимущество, они предаются похоти, а затем продолжают дуэль. У обеих была возможность убить противницу как минимум трижды, и обе трижды этой возможностью сознательно пренебрегли. А теперь они и вовсе прекратили драться, и уселись пьянствовать.
— Значит, мы не можем оставить всё как есть, не можем вмешаться, потому что таковы были условия, и не можем принять ничью… — Лисс развернулась на месте, и подняла голову, — Нет, выход есть. Они обе нарушили условия одинаковое количество раз, и они обе формально получили задание убить друг друга от меня. Я могу наказать их обеих. Убить их обеих.
— Но тогда всё равно выйдет ничья. К тому же, любое твоё вмешательство с момента старта дуэли будет противоречить условиям пари.
— Какая разница? Изначальный план ведь был в том, чтобы воскресить проигравшую. Что помешает вам воскресить обеих?
— Целью пари было не убить и воскресить одну их Ходящих-за-Гранью, а решить, кому из вас достанутся обе.
— Тогда остаётся только поменять условия. Есть лазейка… Мы можем направить эффект Викиной способности менять условия магических контрактов. Её «равноценный обмен» ещё не активировался после того, как она поменяла условия контракта с вампиром. Мы можем сделать так, что эта способность изменит условия квеста на дуэль с Лирикой.
— Мы можем… Но мы не сможем точно определить условия. Только направить эффект в нужную сторону.
— Это выглядит как простое решение, я согласна, — произнёс крылатый комочек плоти.
— Тогда я начинаю… — сообщил Хранитель.
Пауза, короткая, едва заметная.
— Какой интересный эффект… — сказала Лисс.
— Главное, что теперь с этим ещё долго не придётся разбираться… — сказала Аспект Лени.
Хранитель уже исчез. Продление соревнования между Викторией и Лирикой было ему лишь на руку. Чем дольше оно идёт, тем дольше Хранители могут не отдавать Азе-Лисс-Уторе долг…
— Ну вот, сбежал, — разочарованно сказала девушка в плаще.
— И не лень же ему быть таким активным. Не понимаю этого. А ты понимаешь, Аспект Безумия? — спросил комочек плоти.
— Ты… Ты не забыла? — Лисс подошла к аватару Аспекта Лени, присела, откинула капюшон и посмотрела.
Но ничего не увидела.
— Лень было забывать… Лень давать тебе смотреть. Лень говорить другим. Лень давать Хранителям узнать.
— Первый и так знает. Понятия не имею, как он смог вспомнить… Впрочем, он забудет. Это было условием нашего последнего соглашения. Хотя он в любом случае бы забыл… Так правильно.
— Но рано или поздно он узнает вновь, и ты вновь заставишь его забыть. И не лень тебе этим заниматься?
— Ты же знаешь, что по-другому нельзя.
— Мне лень думать о том, как можно, а как нельзя. Я просто хочу спать… И никогда не просыпаться. Зачем ты шепнула Виктории те слова, что разбудили меня и остальных? Впрочем, не отвечай. Мне лень это знать…
— Но ведь ты и так знаешь. Из всех нас ты меньше всего подвержена влиянию шёпота, ты не можешь не понимать моих мотивов… Даже я забыла, что ты — второе вместилище запретных знаний. И забуду вновь…
— Нет, это ты второе вместилище. Я — первое. Чего ты от меня хочешь, Безумие? Чтобы я оценила твои действия? Как по мне, так всё зря. Тебе стоило просто дать нам поспать. В конце концов, ничего не изменится. Мы просто ещё одно древнее божество в симбиозе с Хранителями. Благодаря нам, они могут контролировать других богов. Благодаря им, никто не может бросить нам вызов. Разве не этого ты и Голод хотели тогда, на руинах империи Несущих Свет? Занять место в вечности, убедиться, что боги, подобные тем, кто заставил вас двоих стать теми, кто вы есть, никогда больше не смогут набрать силу, что ни одна цивилизация больше не пройдёт путём Несущих Свет… Хотя бы здесь, хотя бы в этом клочке Вселенной… Что, Безумие, ты не так себе это представляла? Стагнация вместо утопии, бесконечный статус-кво, бесконечный цикл маленьких повторяющихся трагедий вместо плавного движения вперёд… А у тебя ведь хватало примеров перед глазами. Велт, Тишина… Но ты угодила в ту же ловушку, и утащила всех за собой. А теперь решила попытаться всё изменить. Хор дал тебе двух Ходящих-за-Гранью, и ты решила разбудить остальных, потому что с одним лишь Аспектом Голода осуществить задуманное не выйдет, так? Но это полумеры, Безумие. Есть лишь один способ двигаться вперёд. Снова стать Десятью. Не Той, Что Шепчет, и Теми, Что Правят, не Азой-Лисс-Уторой и Рал-Нэш-Уторой, а Теми, Что Едины. Рал-Инг-Уторой. Объединить все запретные знания, которые ты хранишь, с могуществом всех богов, пожранных Голодом, и личностями остальных восьми Аспектов, родившихся из этих богов. Но мы обе знаем, что ты на это не пойдёшь. А я… Мне лень говорить об этом остальным.
— Ты правда не видишь разницы между Велтом, Тишиной, и тем, что я создала здесь, при помощи Хранителей? Впрочем, дай-ка догадаюсь, тебе просто лень вникать в детали?
— Именно так.
С этими словами, комочек плоти рассыпался прахом. Присутствие одного из Аспектов Нэш полностью исчезло. Девушка в сером плаще выпрямилась, задрала голову и прошептала:
— Поэтому ты ничего и не поняла, Лень. Поэтому ты ничего и не поняла…
Как и в прошлый раз, этот шёпот некому было слышать. Как и в прошлый раз, Аспект Безумия знала, что всё идёт по её плану. Как и всегда, понятному лишь ей одной…
* * *
Корабль Лирики Фрусс, в гигантской водяной трубе, в складках реальности между отражениями Йон-Рунака
— То есть ты решила уничтожить этот «Полумесяц» во всех отражениях мира, до которых дотянешься? Ты ебанутая? — спросила Виктория.
Две Ходящих-за-Гранью перестали сражаться, перестали трахаться, и теперь занимались самым логичным в их ситуации делом — в промышленных масштабах поглощали украденный из разных частей мира алкоголь, болтая обо всём подряд.
— Не той, кто умудрился прогневать сущности, стоящие над самими богами, обвинять меня в ебанутости… — рыжеволосая женщина с распущенными волосами отпила прямо из горла.
И Виктория, и Лирика были полностью обнажены.
— Но серьёзно! Нахера нападать на них в каждом долбанном отражении?
— Потому что их не должно существовать. Я сомневалась. Я проверяла… Но Полумесяц существует в каждом долбанном отражении, и всегда это почти то же самое проклятое государство! Меняется зачастую многое, но то, за что я их ненавижу… Оно всегда остаётся.
—
