переживал не о себе, а о брате. – Мыслимо ли все это вынести? Никто из этих пустобрехов даже представить не может ту неделю ада в Ильинском…
– Это стало моим ночным кошмаром! Почти каждую ночь я пытаюсь спасти Аликс, но всякий раз оказываюсь бессильная… – в глазах супруги Сергей увидел страдание. – А что с родильным приютом? Хотя бы каким-то несчастным мы сможем помочь…
– Я уже поручил Степанову и Форбрихеру разработать проект для Ильинского.
– Ясли добавили?
– Да, все нашли твое предложение весьма полезным!
– Аликс была бы довольна такой памятью о себе! Даже после смерти, она будет нести добро, спасая крестьянских рожениц и младенцев…
На этом беседу о благотворительных делах пришлось закончить, поскольку Мари, заскучав от непонятных взрослых обсуждений, начала проявлять нетерпение. Сергей с Эллой уселись читать Беби книжку.
V
Из Тобольской губернии, где он уже несколько лет работал чиновником по крестьянским делам 2‑го участка Курганского округа, приехал навестить овдовевшую мать брат Ольги, Сергей Карнович. После смерти отца в апреле, он старался бывать у Ольги Васильевны с каждой оказией. Мать, несмотря на потерю, держалась замечательно, оставаясь такой же активной и деятельной, со своими традиционными причудами. Перед тем, как поставить свечу в храме, она обжигала ее со всех сторон. Одному Богу было известно, что это значило. Но сей ритуал стал частью ее рутины, и, если б она вдруг прекратила давать пламени облизывать всю свечу, впору было бы забеспокоиться, что не так.
К чаю приехали обе дочери с внуками, кроме крошечной Муни, у которой довольно болезненно лезли зубы.
– Что у вас нового, дамы? – по-свойски поинтересовался Сергей, когда Ольга Васильевна ушла отдыхать.
– Все по-прежнему, с Божьей помощью, – Любаша не особенно рвалась откровенничать с братом, который всегда был ближе Лёле – два артиста.
– Ты, наверное, слышал, что у командующего нашего полка умерла жена при родах? Я хорошо знала ее. Она бывала на моих приемах. Такая молодая, веселая… Не могу поверить…
– Эта новость всех шокировала! Чудовищно! Как он держится?
– Уехал за границу поправлять здоровье. На него страшно было смотреть!
– Что-то подсказывает мне, что вы поможете ему вернуться к жизни.
– Всенепременно! Ты меня знаешь, я и мертвого расшевелю! – засмеялась Лёля.
– Несчастный вдовец! Несдобровать ему теперь, – старшая сестра не без оснований имела сомнения в деликатности Ольги. – Имейте уважение к горю, дайте ему время оплакать супругу. Не забывайте про траур!
Любовь Валериановна была недовольна фривольным душком, все больше и больше окутывающим имя ее сестры. Лёля никогда не была парфеткой, но разгульный образ жизни, о котором не говорил лишь ленивый, даже для нее был уже чересчур. К чему опускаться до уровня какой-то дамы полусвета.
– А что у тебя? Как служба? Как супруга? – тут же сменила тему Ольга, смекнув, что в случае продолжения есть шанс нарваться на длинные, нудные воспитательные проповеди.
– Ничего интересного. Театр – единственное мое утешение. В этом году играли «Праздничный сон до обеда» и комедию-шутку «Звезду падучую». Практикуюсь в режиссуре.
Вдруг в комнату ввалилась ревущая Марианна, в сопровождении старшего брата, сестры и няни.
– Бабака, бабака, – рыдала малышка.
– Что случилось? – строго спросила мать няню.
– Лезла в бабушкину комнату, на нее и шикнули…… – по-рыцарски встал на защиту няни шестилетний Саша. В семье Карновичей бабушку на деревенский манер называяли бабакой.
– Это кто это у нас такая хорошенькая Бабака? – Сергей подхватил на руки племянницу. – Загляденье, а не Бабака! А какие у нас черные глазки! Ох, берегитесь столичные женихи и принцы заморские!
Девочка тут же успокоилась и заулыбалась.
– Бабака! – покатился со смеху Саша.
– Бабака, Бабака, – подхватила маленькая Оля.
Любашина одиннадцатилетняя дочь, которую, вы не поверите, тоже звали Ольгой не из-за скудности фантазии родителей, а из-за традиции называть детей в честь бабушек и дедушек, лишь ухмыльнулась.
– Теперь ребенку от этого прозвища не избавиться, – Лёля недовольно забрала девочку из рук Сергея. – Благодарю тебя, братец!
VI
Благотворительный базар, устроенный в залах Большого театра, прошел с невероятным успехом. Генерал-губернатор с супругой присутствовали ежедневно, стараясь угодить посетителям, расточая улыбки, и, похоже, это произвело на публику весьма приятное впечатление. Москвичи отличились, пожертвовав на борьбу с голодом огромную сумму в девяносто тысяч.
Рождественские и Новогодние праздники, сказочно прошедшие в прошлом году, теперь были бы для Сергея удручающими, если бы не малыши. Дети радовались нарядным елкам, сверкающим украшениям, бесконечным подаркам и волшебной атмосфере Рождества. Мари без умолку болтала, невольно отвлекая всех от печальных мыслей. Единственное, чем племянница раздосадовала Сергея, это ором на весь храм во время причастия. Он вспомнил, что когда-то младший брат так же огорчал мать зычным ревом в соборах. Истинная дочь своего отца. Сергей с Эллой решили приучать детей к церковным обрядам, чтобы те перестали бояться и плакать.
Сразу после праздников все Императорское семейство сразила ужасная новость о неожиданной смерти от инфлюэнцы принца Эдди, того самого, которого отвергла сестра Эллы, Аликс. Он скончался за полтора месяца до назначенной свадьбы с Марией Текской. Несчастная Минни, сначала потеряла племянницу, жену Павла, а теперь и племянника. Сама Императрица Мария Федоровна тоже перенесла тяжелый грипп и никак не могла полностью поправиться, ощущая невыносимую слабость.
Павел прибыл в Москву в середине февраля уже в генерал-губернаторский дом, наконец, обустроенный на Тверской. Он едва узнал своих детей, как они выросли. Особенно изменился Дмитрий, которого отец запомнил хрупким птенцом, а теперь его встречал славный пухлый купидон, который мог бы служить подходящей моделью художникам Возрождения.
– Ваше Высочество, Вы, наверное, думаете, что сына подменили, – смеялась Гюнст.
К несчастью, вскоре Павлу вновь пришлось расстаться с братом. Сергей с Эллой срочно уехали в Дармштадт проститься с умирающим отцом принцессы. Пиц с малышами остались ждать их в Москве.
Павлу предстояло вновь научиться общению с дочерью и сыном. Сергей восхищал своими неожиданными педагогическими способностями и ловкостью в уходе за младенцем, а родному отцу еще нужно было все эти навыки приобрести. Однако несмотря долгое расставание, на всю его неловкость и неуклюжесть в общении с малышами, дети тянулись к нему, сразу признав в нем родителя.
Через два с половиной месяца, не задержавшись на торжественную закладку родильного приюта в Ильинском, куда Павел не мог заставить себя поехать из-за болезненных воспоминаний, Великий Князь вернулся в полк. Там накопилось множество проблем, большинство из которых уходили корнями во времена командования его предшественника. Пиц сетовал на Блока в письмах брату, но все же служебные трудности немного отвлекали вдовца от оплакивания собственной жизни.
VII
На время лагерных учений Павел вместе с дочкой и ее
