будем с Марком, если он замешкается всего на мгновение?
Он слишком сильно рискует.
Клара решает во что бы то ни стало его защитить.
— Что вы задумали?! — кричит она. — Я больше не во власти ваших иллюзий. Вам не страшно? Вы никогда ничего от меня не получите!
Крысы вдруг останавливаются, а затем отползают в стороны.
Она слышит, как тяжёло дышит Марк. Сердце замирает от страха.
— Ладно, — под красноватым светом оказывается тот, кто нависал над ней на постели, тот, кто выдавал себя за других, — заключим сделку.
— Какую же? — Клара сдувает выбившуюся на лоб шоколадную прядку волос, влажную от пота и здешнего воздуха.
— Ты выходишь за меня. А я отпускаю твоего… кто он там тебе?
Она гордо поднимает голову и отчеканивает:
— Жених.
Как ей правильно поступить? На раздумья не находится и минуты, ведь Марк падает на колени, весь израненный и обессиленный.
— Скажи «да», — напирает отродье, — и мы дадим ему уйти.
Глава 42. Волк
— Но как я могу доверять тебе? — Клара едва ли не скалится от бессилия и страха за сводного брата.
Выбора нет, нужно соглашаться. Но что, если за первым же поворотом коридора его убьют?
Крысочеловек фыркает.
— Разумеется, деточка, всё будет не на словах. Заключим магическую сделку.
Его маленькие чёрные глазки-бусинки сверкают в неверном свете магии Марка. Клара на миг зажмуривается. Правду о мире от неё скрывали долгие годы. Она совершенно не разбирается в подобных сделках и, конечно, не сможет понять, обводят её вокруг пальца или нет.
К тому же, разве могут они оставить Марка в живых?
Ведь должны понимать, что он так просто всё не оставит, а если не справится сам — позовёт на помощь.
Как же быть?
— Марк… — Клара опускается на колени рядом с ним, готовая в любой момент вспорхнуть, взяться за меч и защитить. Ей нужно только лишь посоветоваться. Он сможет выторговать хорошую сделку? И пусть уйдёт. Она справится, будет бороться за себя, клан Харш и него самого.
Из ран на каменный, влажный пол капает кровь.
Смотреть на это больно и страшно.
Но… Клара неверно расценила состояние сводного брата.
Он окидывает её взглядом покрасневших глаз, в которых мерцает магия. Светлые волосы слиплись, на шее затягивается глубокая рана.
Наконец, она понимает, что с ним происходит.
Взгляд волчий. Кости трещат. В хриплом голосе извивается алыми лентами рык:
— Отойди!
Марк не собирается оставлять её здесь. Они выберутся вдвоём. Во что бы то ни стало выберутся.
За несколько мгновений он оборачивается огромным пепельным волком. Глаза сверкают серебром, одним лишь рычанием крыс сносит с его пути.
Сердце Клары проваливается куда-то вниз, она прижимается к стене, выставив перед собой тяжёлый меч.
Крыс становится всё больше, о сделке уже не идёт и речи… Выбор резко меняется. С «умереть или уйти», до «победить или проиграть».
Волк, даже утопая в море грязных, длинных хвостов и жёлтых зубов, думает о том, как Клара себя чувствует.
«Как она, должно быть, боится сейчас… Их… и меня. Как я это допустил?»
Вина делает его лишь яростнее. И вся злость, всё отчаяние достаётся врагам. Он перегрызает глотки человеческим фигурам, перекусывает самих крыс, глотает… Пасть наполняется горечью и кровью. Зверя это не смущает. Человеческое сознание Марка — тоже. Он съел бы любого, кто захотел бы покуситься на неё…
Тех крыс, что умудряются его обогнуть, добивает Клара.
Спустя несколько минут ожесточённого, сумасшедшего боя, рычания, пищания, шипения, лживых слов врага, криков Клары, всё стихает.
Словно и вправду после самого тёмного часа в ночи наступает рассвет.
Остатки крыс убегают в коридоры.
Что они задумали?
Клара от усталости валится на колени.
Она знает, что расслабляться нельзя. Но силы на исходе. Неужели враг повержен? Что, если новые волны крыс ринутся на них? А они не будут готовы?
С губ эрлы срывается всхлип.
Марк давит огромной когтистой лапой последнюю жирную крысу и подходит к Кларе. Он тычется влажным носом в её плечо. Она, спустя несколько мгновений придя в себя, обнимает его, зарывается лицом в густую шерсть, от которой несмотря ни на что едва уловимо пахнет снегом.
Как бы она хотела увидеть сугробы сейчас. Бледное сияние солума. Табор ферсвинов… Родной Утёс.
— Что они хотят от меня? — она гладит волка, и вдруг усмехается остро, но каким-то образом тепло. — Ты ел крыс! Какой кошмар! Я не оставлю это просто так, ты понимаешь? Это клеймо с тобой на всю жизнь, Марк-поедатель-крыс.
Она смеётся тихо, но с каждым мгновением будто прибавляется сил.
— Ладно, — Клара целует его в нос, — нужно выбираться отсюда.
Всё выглядит, как пародия на первый этаж родного Утёса, вот только окон нет, каменные стены давят, всё вокруг кажется лишь насмешкой, издевательством, тюрьмой.
Они выходят к гостиной. В камине, конечно, не горит огонь, но там же, где и должны, стоят подобия дивана, кресел, столика и вешалка с одеждой. Клара перебирает лохмотья, на миг отвернувшись от волка.
Марк наблюдает за ней с болью в сердце.
И решает, что сейчас подходящий момент, чтобы обернуться человеком.
Быть может, крысы решили, что сражаться бесполезно. И чего-то ждут. Но чего?..
Он это выяснит. И будет лучше, если сможет обо всём рассказать.
Когда Клара оборачивается, Марк Харш сидит на диване обнажённый. От сердечного приступа леди спасает полутьма. Она лишь случайно мажет взглядом по его рельефному торсу, сильным рукам и зажившей ране на шее. Этого… более чем достаточно.
Она кидает в него одеждой и вновь отворачивается.
— Мог бы… — выдыхает, стремительно краснея, — и предупредить…
Глава 43. Предложение Клары
Клара так и стоит, сжав холодные пальцы в кулаки. Здесь вроде душно, но её морозит, словно из-за болезни. Она надеется, что Марк натягивает то, что ему предлагает из одежды это негостеприимное место. А обернуться, чтобы это проверить, не решается.
Её сковывает какое-то странное оцепенение.
В мыслях сумятица — что если они никогда не выберутся?
А если и смогут, что будет дальше? Что будет с ними?
Что с её настоящим женихом? Если он приедет, она не сможет за него выйти. Даже ради своего клана.
Больше не сможет даже думать об этом.
Клара вздрагивает — Марк тихой поступью подходит к ней, кладёт большие ладони на хрупкие плечи, слегка, тепло сжимает. Затем проводит руками вниз и обнимает за талию, притиснув к себе.
С губ срывается стон. Сердце начинает биться чаще.
Во взгляде вспышкой огня взрывается подозрение —
