— слабо, но регулярно. А потом, во время очередного обострения на границах с чужаками, всем местным вставили пистон и агрессия начала постепенно затихать, пока не вылилась лишь в редкие стычки всех со всеми. С тех пор так ситуация и замерла, и вот уже семь лет среди аборигенов царит крайне вооружённый, но всё же мир. По большей части, конечно — инциденты всё же имеют свойство случаться, причём регулярно.
«Поэтому, кстати, попавшие в мои руки нередко удивлялись. Ведь отличительных знаков группировок я не носил, на дикаря похож не был, да и вообще — выглядел куда здоровее их самих, что прямо указывало на высокое качество жизни. Так зачем же мне, пусть и такому странному, нападать на несчастных путников? От повторяемых раз за разом вопросов становилось всё горше на душе. Впрочем, с реальностью помогало примириться то, что за редким исключением первым нападал они, а не я. По меркантильным соображением или же от испуга — не важно».
С другой стороны, крупные группы людей, в особенности состоящие из добротно одетых бойцов с нашивками различных группировок, я предпочитал обходить десятой дорогой. Или наблюдать издали, изучая амуницию, повадки и тактические схемы взаимодействия. И делал я это не от того даже, что так уж боялся простых людей, хотя лишние раны всё равно получать не хотелось, но потому, что любое столкновение с властьимущими или их слугами — это практически гарантированное раскрытие своего существования. Увы, я всё же не был ни следователем, ни разведчиком, ни даже хорошим следопытом, чтобы качественно скрывать следы или искажать картину боестолкновения. Всё равно любому понимающему будет прекрасно видно, что на людей напал некто хоть и человекообразный, но какой-то излишне большой и тяжёлый. А это след. И яркая вывеска, что укажет на меня, как только придётся раскрыться.
«Наживать себе врагов было излишне преждевременно. Сейчас главная моя защита, равно как и оружие — неосведомленность. Пока меня нет, я как бы существую вне местных политических раскладов, вне игры. А значит сохраняю всю полноту инициативы».
Что же до тех, с кем придётся бодаться на игровой доске, то организаций в Феместе существовало довольно мало. Всего несколько десятков, если точнее. Деятельность их была различна, начиная с миссионерской и заканчивая даже какими-то там научными изысканиями. И далеко не все из этих социальных образований стоили хоть какого-то внимания.
«Хотя списочек я составил, да. Расстрельный».
Если же выделять именно военно-политических лидеров, то отмечать стоило лишь три крупнейшие группировки: Белые солнца — организованные последователи религии Богини-Солнца, сплочённые и довольно многочисленные; Резчики-по-железу — военизированные промышленники со снабжением прямиком из заводов их родины, малочисленные и дифференцированные на касты: и шрамированые — союз множества слаборазвитых племён, выделяющихся как своей большой совокупной численностью, так и значительным количеством плодородных пахотных земель. Последнее, как понятно, несло ключевое значение, поскольку Конфедерация уже давным-давно прекратила снабжение этих земель пищей. Слишком уж далеко, да и возможности никак не соответствуют потребностям чуть более полутысячи местных.
И того — три фракции. Три полюса силы. Организация и мораль, технологии и оружие, или численность с пищей. Понятное и в целом закономерное разделение, обусловленное не только лишь размером и расположение занятых территорий, но и целями, преследуемыми этими фракциями. Целями мне пока что не полностью известными, но вполне напрашивающимися при вдумчивом разборе политическое ситуации.
С резчиками проще всего — они желают того, что хотели и хотят многие, в том числе и я сам. Технологий. Инструментов. Аппаратуры и станков. Словом, всего того, что имеет ключевое значение для промышленности. Трудно их за это винить, учитывая роль и устремления их родины в Конфедерации. Вот и заняли они в первую очередь именно заводские зоны — загаженные и в целом не слишком гостеприимные, но потенциально крайне богатые на ценности территории.
Впрочем, насколько было известно моим невольным информаторам, ввиду крайне малочисленности и враждебного отношению к мусорщикам, нормально исследовать занятые когда-то территории они оказались неспособны. Что в принципе совершенно устраивает остальные фракции, что с большим усердием добиваются сохранения этого статус-кво.
«Люди любят мечтать о том, что однажды им улыбнётся удача и чужие сокровища по мановению волшебной палочки окажутся именно в их руках. И я прекрасно понимаю любителей халявы! Одна лишь разница — мне, в отличие от аборигенов, мечтать не нужно. Поскольку огнестрельное оружие, главная сила резчиков, для меня не столь опасна, сколь для обычного человека. Теоретически. Впрочем, несмотря на спорные решения в социальной сфере, их крепкую дисциплину и строгую вертикаль власти приходилось уважать даже мне. Не уровень элитных армейских частей, конечно, но что-то вроде ЧВК — вполне. Они были бы мне очень полезны…»
Шрамированные — другая песнь, в чём-то даже обратная резчикам. Многочисленные, разрозненные, грызущиеся промеж собою практически по любому поводу — этакая пиратская копия самой Конфедерации в миниатюре. С теми же возможностями и препятствиями для меня самого. Судя по всему, некоторую их часть будет достаточно просто привлечь на свою сторону… что неминуемо отвратит от меня остальных.
«Очередные черви, вообразившие себя драконами. Все как один — великие комбинаторы, харизматичные лидеры и прозорливые дельцы. Ага-ага, то-то при всех своих подобных разговорах они так стремятся к накоплению и передаче власти в руки кровных потомков. Видимо, как бы на словах не тешились иллюзиями, а реальность понимают хотя бы на уровне инстинктов».
Те узы их взаимных договоров, династический браков, родовой ненависти и разнообразных интересов, коими насквозь пропиталась эта фракция, с одной стороны, безусловно, предоставляют поистине шикарные возможности для манипулирования. С другой же, как и во всякой иной паутине, разрывая одни нити, неудачливый махинатор рискует вскоре увязнуть во всех остальных.
«Увязнет коготок, и мне придётся влезать в чужие разборки… Нет уж. Эти цепи, связавшие их крепче стали, нужно не использовать, а уверенно рвать. Дробить в пыль! Чтобы каждый мог понять, что старый подход, равно как и старые методы действовать уже не будут».
Впрочем, когда эту идею понадобиться реализовывать — та ещё загадка. Поскольку для меня никакой серьёзной военной ценности разрозненные силы членов этой фракции не несут. Что и не удивительно для сборища наёмников-дружинников, вооружённых в лучшем случае гладкостволом, а чаще всего — честной сталью и крепкими луками/арбалетами.
«При большом желании, я их всех в одиночку вырежу. Не сразу, конечно, и людям придётся пережить целые недели ужаса, однако всё же вырежу».
Цели данной фракции, кстати, форме полностью соответствовали. И можно было их вкратце описать, как: власть и богатство. Однако, поскольку подобного желали все вожди,
