хрипло рассмеялась. Неестественно. Картонно.
— Ты мертва.
Голос у Януса был чужим. Пистолет он не опустил и следил за каждым ее движением так, словно от этого зависела его жизнь. Наверно, он так и думает.
Как будто, если бы у ведьм (тем более самоучек) были такие силы, как им приписывают, кто-то смог бы их поймать.
— Боишься?
Вире вдруг захотелось дернуться, поймать пулю и закончить этот кошмар, начавшийся больше трех месяцев назад. Но она подавила это желание.
— Нет, — ответил, подумав, Дирек, но пистолет не убрал.
— И что дальше?
Он пожал плечами.
— Объясни, почему жива. И жива ли.
— Слышал выражение: у кошек девять жизней? У ведьм тоже. Просто часто их или закапывают, где они задыхаются раз за разом до окончательной смерти, или сжигают, и тогда ведьма…ну, как бы заново появляется в случайном месте. Или не случайном, не знаю, никто особо изучением этого вопроса не занимался.
— Медальон твой? Он к этому причастен?
— Да. Можно сделать…как бы якорь. И тогда возвращаться в мир ведьма будет там, где находится этот предмет. Главное, спрятать хорошо.
— Так ты появилась в закрытом склепе?
— Да. Только медальон там оказался случайно.
Офицер устало потер свободной рукой лоб.
— То есть ты живая?
— Руки по крайней мере болят очень реалистично, — усмехнулась ведьма.
Янус задумался. Пистолет он наконец опустил, но доброты в его взгляде не прибавилось.
— Так есть ты просто хотела забрать свой якорь?
— Да.
— А дальше что?
— Уйти.
— Куда?
— На север. Подальше. — Вира смутилась, но все же добавила: — В Дикие земли.
Дирек удивленно приподнял брови.
— Куда-куда? Да ты в своем уме?
Он так привычно принялся попрекать ее за беспечность, что Вира чуть ли не расплакалась. Янус заметил выражение ее лица и резко осекся.
— Ты опять похожа на скелет, — пробурчал он недовольно.
— Издержки…ситуации.
Они отвели друг от друга глаза и замолчали. Обоим хотелось поскорее закончить разговор, вот только как?
— Руки болят, — сказала наконец ведьма. Янус покосился на нее с подозрением. Вира отвернулась. Вдруг опять вспомнилась допросная…
Он подошел так неслышно, что она испуганно вздрогнула, когда его ладони коснулись кожи.
— Не глупи, ладно?
Она промычала что-то согласное.
Когда дверь за его спиной захлопнулась, ведьма наконец расплакалась.
* * *
В коридоре долго чем-то гремели, потом под дверь закатилась праздничная монетка. Не прошло и секунды, как Алиса с независимым видом зашла в комнату и молча принялась как будто бы искать пропажу. Глаза ее тем не менее то и дело возвращались к кровати, на которой лежала Вира.
— Не боишься? — спросила девушка и сделала резкое движение. Лиса взвизгнула и отпрыгнула в сторону выхода. Ведьма, едва не свалившаяся с кровати, обессиленно откинулась на подушки.
— Прости. Не смогла удержаться, чтоб тебя не поддразнить.
Алиса огляделась в поисках оружия.
— Зря я осиновый кол не взяла, — сказала она, обращаясь к подсвечнику.
— Зря, — согласилась Вира и раскашлялась. Дочка Дирека сделала пару незаметных шагов к кровати.
— Отец-то знает, где ты?
Девочка насупилась. Ага, значит, не знает.
— Надо было спросить разрешения. Может, я превратилась в злобного монстра, питающегося излишне любопытными посетителями.
— Он бы не разрешил. А монстра он убил бы!
Только ребенок может с такой справедливой верой кричать слово "убил бы". У взрослых все как-то сложнее.
Вира вздохнула. Она давно уже перестала делить мир на черное и белое. Алисе то же со временем предстоит увидеть в жизни гораздо больше, чем два контрастных цвета. Но знание это придет к ней не сразу.
— Зачем пришла?
— Не к тебе!
— А, ну тогда я спать.
Ведьма отвернулась к стене и прикрыла глаза. Пару минут ничего не происходило, потом она почувствовала, как в шею чем-то ткнули. Вира ойкнула и обернулась.
Алиса держала в руках серебряную вилку.
— Хорошо, что не нож, — вслух порадовалась девушка. Глаза ребенка зажглись азартом естествоиспытателя, и ведьма тут же пожалела о сказанном.
— Алиса, — спросила она очень серьезно. — Скажи, зачем ты пришла?
Девочка посмотрела на нее исподлобья.
— Ты выстрелила бы в папу? Только честно говори! — в ее сторону угрожающе ткнули вилкой.
Вира ответила честно.
— Не знаю. Если бы он нажал на курок, возможно, я сделала бы тоже самое.
На лице ребенка сменили друг друга недоверие, злость, разочарование. Ведьма, внимательно следившая за девочкой, ощутила физическую боль от этого калейдоскопа эмоций.
— Ненавижу тебя! — заявила дочь Дирека и выбежала из комнаты, забыв про монету.
И Вира в это мгновение тоже себя ненавидела.
* * *
Янус, принесший ей обед, был хмур. От него пахло дымом.
— Что-то случилось? — обеспокоенно спросила ведьма и тут же прикусила язык. Мужчина посмотрел на нее устало.
— Нет. Оказывается, без слуг с домом сладить довольно тяжело.
Осмелевшая Вира опять принюхалась.
— Пахнет дымом.
Неужто сгорел сарай? Или, не дай Отец, амбар?
Дирек понюхал рукав запыленной рубашки, горестно вздохнул.
— Сжигал сегодня, — пояснил он. — Тебя.
Вира вздрогнула и отстранилась от мужчины с подносом. Вдруг стало жарко, словно она находилась в чересчур натопленной бане. Или кузнице. Или…
— Вира?
Чужие, старые, усердно забытые голоса звучали в голове, перебивая Дирека. Она зажала уши. Не слышать. Не слышать. Не слышать. Ничего этого нет! Это прошлое, забытое, это вообще не ее! Когда-нибудь это ее отпустит!
Выплеснутая в лицо вода привела девушку в чувство. Ведьма провела ладонями по лицу, словно умываясь, потом выхватила из рук офицера графин и вылила остатки воды себе на голову. Янус смотрел на это с нескрываемым удивлением.
— Все в порядке? — спросил он, когда пустой графин вернули ему в руки.
— Да. Все хорошо. Замечательно.
Она устало откинулась на мокрые подушки. Мужчина поставил поднос на прикроватный столик.
— Пришлось закалывать свинью, — пожаловался он. — Как вы думаете, ее останки будут похожи на человеческие?
Опять "вы"?
— Представления не имею. Видеть, как горят свиньи, мне не приходилось.
— А как горят люди?
Вире захотелось его ударить. Наотмашь. Потому что ей было больно. И это делал он. Потому что тон у него был строгий, а голос чужой и…
Она всхлипнула. Не сдержалась. Дирек нахмурился.
— Прости, — он протянул ей платок, — Я сказал, не подумав. Виноват.
Она с чувством высморкалась в белую ткань и вернула ее владельцу. Янус осторожно положил платок на поднос.
— Э…можешь оставить себе.
То есть теперь "ты"?
— Определитесь, ваше благородие. Ты или вы.
Офицер пожал плечами.
— Зависит от обстоятельств.
Он хотел сказать "от тебя", но почему-то в последний миг передумал.
Вира понятливо кивнула, хотя ничего не поняла. Обстоятельства — вещь размытая. Причислить к ним можно что угодно.
Дирек немного помолчал,
