завершенности успокаивает мою душу.
Я никогда не лгал ей.
Я бы выбрал ее тысячу раз, даже если бы имя в моем телефоне принадлежало не ей.
Это повод для празднования.
Наш поцелуй начинается сладко, но становится жарким.
— Сниму с тебя одеяло, — бормочу я.
Черт возьми, она восхитительна. Она обнажается передо мной, и я ложусь рядом с ней, прислонившись спиной к матрасу.
— Сядь мне на лицо, — говорю я, и она удивленно втягивает воздух.
— Что? — шепчет она, не в силах скрыть восторг в глазах.
— Позволь мне попробовать тебя, — говорю я. — Мне нужен мой рот на тебе, сейчас.
Ей не требуется много времени, чтобы вскарабкаться на край кровати, ее прелестная розовая киска у моего лица, блестящая от пота.
Она опускается на меня, и я зарываюсь в нее лицом.
Стоны, которые она издает, никогда не будут достаточно громкими. Мне нужно больше.
Я посасываю ее клитор, слизывая ее соки, пока она смачивает мое лицо, бесстыдно трется об меня.
ДА.
Мои руки находят ее задницу, сжимая каждый шарик, когда я прижимаю ее сильнее, мой язык облизывает вверх и вниз ее щелочку.
Моя рука шлепает ее по заднице, и она вздрагивает, от этого движения у меня изо рта стекает скользкая жидкость.
Я работаю с ней до тех пор, пока она не покрывает мое лицо, шею и грудь своим лосьоном.
Я снимаю ее с себя, только когда ее бедра дрожат. Ее вкус остается у меня на языке, ее медовая эссенция доводит меня до отчаяния от желания.
Мой член стоит по стойке «смирно», жаждущий ее прикосновений.
— На четвереньки, детка, — говорю я, с удовлетворением наблюдая, как она встает на четвереньки.
Так же, как она поступила несколько дней назад, в доме Спасителей.
Тогда я не трахнул ее, несмотря на то, как идеально она выглядела.
Но теперь…
Сидя на своих бедрах, я медленно погружаюсь в нее, постанывая, когда ее влагалище обволакивает мой член.
— Так ты намного теснее, — ворчу я, когда она стонет. — Такая чертовски тесная, что я едва вмещаюсь, Омега.
Она хнычет, отводя свои бедра назад, чтобы встретиться с моими, ее восхитительная задница в поле моего зрения.
Шлепок!
Ее влагалище непроизвольно сжимает меня при каждом шлепке, из нее медленно вытекает слизь каждый раз, когда моя ладонь соприкасается с ней.
— Я мог бы покрасить эту хорошенькую попку в красный цвет, — шиплю я, трахая ее сильнее. — Тебе лучше не капризничать, детка, иначе ты никогда больше не сможешь сидеть.
Она только стонет громче, оглядываясь на меня из-под опущенных век. — Что, если я захочу пошалить? — Она задыхается, ее сиськи подпрыгивают под моими толчками.
— Тогда ты была бы очень плохой девочкой, — рычу я, протягивая руку между нами, чтобы потереть ее клитор.
Боже, она чертовски изысканна. Она без усилий принимает мой член, позволяя мне использовать ее так, как я хочу, когда я вгоняю себя в нее.
Еще один шлепок по ее заднице, и ее стенки сжимают меня до боли сильно.
Она достигает оргазма напротив меня, крича от удовольствия.
Наша связь поет, когда я нахожу свое освобождение, а мои мысли — смесь потребности, желания и преданности.
И в этот момент я осознаю всю силу своей любви к ней.
Я бы превратил мир в гребаный пепел, чтобы она была рядом со мной.
Я рассказываю ей все, пока переворачиваю нас на бок, мой узел заперт внутри нее.
— Что теперь будет? — Бормочет она, ее голова опускается мне на плечо.
Я убираю волосы с ее шеи, оставляя поцелуй на нежной коже. — Все, что ты захочешь, — говорю я ей.
Она напрягается от моего прикосновения, и ее запах наполняется беспокойством.
— Что это? — Спрашиваю я, притягивая ее ближе к себе. — Милая, что случилось?
Она вздыхает против меня. — У меня никогда раньше не было выбора, — признается она. — Ни с кем в моей жизни. Решения всегда принимала моя мать, а потом…
Но ей не нужно заканчивать предложение. — А потом случился я.
Она хихикает. — Да. Но теперь я не знаю, с чего начать. Я так много хочу сделать в своей жизни. Я о стольком мечтала, фантазировала…
— Спешить некуда, — тихо говорю я. — И будь я проклят, если попытаюсь остановить тебя от того, что ты хочешь сделать.
— Просто… — Ее голос затихает, и она зевает.
— Что?
— Просто оставайся рядом со мной, — шепчет она.
— Всегда.
Я закрываю глаза, довольный своей парой в моих объятиях.
Я ее не заслуживаю, это уж точно.
Но я останусь рядом с ней до своего последнего вздоха.
ЭПИЛОГ
МИА
— Ты готова идти?
Я закусываю губу. — Думаю, да.
У меня никогда раньше не было друзей. Но теперь все хотят познакомиться со мной.
Но Стефан улыбается, и это зрелище настолько успокаивает, что я не могу не расслабиться. — Ты им уже нравишься больше, чем я, а они даже не знакомы с тобой.
Я натягиваю свитер через голову и бросаю на него взгляд. — Что ты такого сделал, что разозлил их?
— О, ты знаешь. Целый год притворялся, что хочет их убить.
Я ухмыляюсь. — Да. Это могло сработать.
Я изучаю свое отражение в зеркале в спальне, тщательно оценивая свой внешний вид. Мои волосы распущены и уложены, но я ничего не могу поделать с неуверенностью, которая гноится в моем сознании.
Но Стефан подходит ко мне сзади, обнимая за талию.
— Посмотри на себя, — бормочет он нашим отражениям, когда мои глаза встречаются с его в зеркале. — Такая идеальная. И вся моя.
Его пальцы танцуют по моей коже под свитером, а его грудь вибрирует от рычания у меня за спиной.
Я чувствую его желание, силу его собственничества. Это должно было бы напугать меня, насколько это сильно, но это делает прямо противоположное.
Я принадлежу ему. А он мой.
Он прижимает меня вплотную к себе, его член твердеет у моего зада. — Нам не обязательно уходить, просто пока… — Он обещает.
Но я смеюсь и вырываюсь из его объятий. — Мы никогда не уйдем, если не уйдем сейчас, — упрекаю я.
Как бы заманчиво это ни было, нет смысла оттягивать неизбежное.
* * *
Прошел месяц с моей последней Течки.
Прошел месяц с момента брачного укуса, и месяц с тех пор, как наши души переплелись друг с другом.
Наконец-то я готова отправиться во внешний мир, чтобы начать жить своей собственной жизнью.
И это начинается со знакомства с Коллекционерами.
— Они моя семья, — бормочет Стефан, когда мы подъезжаем к непритязательному дому. — А теперь и ты тоже.
Я сияю от его слов, моя нервозность забыта.
