Теви кивнула.
— Разве он его еще не смотрел?
— Четыре раза на этой неделе. И всякий раз как впервые.
Забывчивость Мсье носила спорадический характер. И непредсказуемый.
— Он теряет память на час или два, а потом приходит в себя и до конца дня может оставаться в здравом уме.
— Вы ведь заметили это гораздо раньше, чем сказали мне, верно? — спросил Рене.
Теви покраснела. Рене поспешно продолжил:
— Это не упрек!
Он схватил ее за руку, и теперь, когда, удивляясь самому себе, держал эту руку в своей ладони, между ним и Теви установилось молчание, с которым они не знали, что делать. Так протекли долгие минуты. Затем Теви поднялась и пошла в спальню взглянуть, не нужно ли что-нибудь Мсье.
— Не поможете мне уложить его, Рене? Он уснул…
Уложив Мсье и погасив свет, они вернулись в гостиную.
— У нас есть суп и фрукты, — сказала Теви.
* * *
Просто удивительно, что такая порывистая женщина, как Матильда, обладает подобным терпением. Она действительно была создана для такой работы. Вот уже три часа она сидела на цементном подоконнике и, кроме мурашек в ногах, не ощущала никакого возбуждения, разве что немножко замерзла. Она поплотнее запахнула плащ и сунула руку в карман, чтобы нащупать пистолет. Затем подняла голову и снова принялась смотреть в зеркало заднего вида, показывающее редких в этот час прохожих на авеню Жана Жореса.
Во дворе было очень спокойно. Медленно въехали несколько машин. Владельцы подняли, а потом закрыли гаражные ворота. К двадцати двум часам в противоположном конце двора начали выставлять мусорные баки. На рассвете кто-то должен будет до приезда мусорщиков выкатить их на тротуар.
За весь вечер Матильду никто не потревожил, кроме холода, который постепенно крепчал и заставил ее тайком сделать несколько шагов и помахать руками, чтобы не дать им закоченеть. Она не могла ни на мгновение отойти от угла, откуда ей было видно зеркало: стоит ей удалиться, как наступит тот самый момент…
Вот он!
Никаких сомнений: это его тощая долговязая фигура. Матильда вынула пистолет. С начала засады она уже множество раз потренировалась: между мгновением, когда человек появляется в зеркале заднего вида, и тем, когда он проходит перед воротами, Матильде надо сосчитать до девяти.
Инспектор выходит из рамы зеркала. Матильда считает.
На счет шесть она сделает три шага вперед.
На счет девять инспектор пройдет в ворота.
На счет одиннадцать он окажется перед ней.
На счет двенадцать он будет мертв.
На счет пять слева раздались два голоса. Матильда отпрянула, вытянула вперед руку с оружием.
— Пошевеливайся, — произнес один голос.
Мальчишеский. Метрах в трех-четырех от нее.
Матильда автоматически продолжала считать. Она добралась до восьми, когда крыльцо внезапно осветилось. Спичка. Их было двое, парнишки лет двенадцати-тринадцати, которые принялись неистово затягиваться единственной сигаретой.
— Ба-бах!
Это был Васильев, который как раз вошел в зону видимости.
Он уже не в первый раз заставал этих двоих, и его это очень забавляло. Чтобы их не смущать, он отвернулся.
— Давай, последняя затяжка! — сказал один.
— Быстрей, мне пора домой!
Сигарета упала на пол и погасла под каблуком.
Мальчишки вслед за Васильевым побежали ко входу в здание.
Матильда была в ярости.
Если она немедленно не найдет возможности прикончить долговязого придурка, то будет всю жизнь жалеть, что в этот вечер не прихлопнула их всех: его и обоих мальчишек.
15 сентября 1985 года
Франсуа Бюиссон покинул предместье Брюсселя с первыми лучами зари за рулем фургона «Мерседес-L309D». Ему следовало быть в Мелёне к девяти часам. Заказ поступил поздно, а поддаваться спешке было не в его привычках. Собеседнику пришлось проявить настойчивость, а в этой области самый убедительный аргумент — деньги. Контракт стоил того, Бюиссон согласился. Убийца подобен коммерсанту — чрезвычайное положение увеличивает его состояние.
Фургон, бока которого украшал логотип никогда не существовавшей клининговой компании в Монсе, был заперт в боксе предместья. Бюиссон редко им пользовался, однако все постоянно было наготове, достаточно вставить ключ зажигания — и можно приступать к заданию.
Бюиссон никогда не сталкивался с непреодолимыми трудностями, однако за рулем всегда был начеку. Дорога туда редко представляла проблему, а вот возвращение требовало гораздо больше внимания и предосторожностей.
В отличие от командира, которого, впрочем, он никогда не видел, Бюиссон обожает автомобильное радио. И слушает его в течение всего путешествия. Он водит сдержанно, соблюдает правила дорожного движения. Бюиссон безупречен.
Это мужчина пятидесяти четырех лет. Не станем искать оттенки, чтобы описать его: он толстячок. У него залысины, карие глаза, довольно низкий голос и способные очень быстро бегать маленькие ноги. Думать, что у этого полноватого мужчины дряблый живот, было бы большим заблуждением. С десяток лет он был полицейским, к тому же превосходным кадром. Это не входило в его прямые обязанности, однако он постоянно получал максимальное количество очков за упражнения по стрельбе и считался лучшим стрелком.
Развод погрузил его в жестокую депрессию. К этому добавился алкоголь, ему пришлось покинуть полицию, и, пока дело не приняло дурной оборот, он резко порвал со всеми приятелями и заперся дома. Он часто думал о самоубийстве. Именно профессия спасла его от распада. Ему дали задание — почти случайно, — и возможность снова работать повлияла на него благотворно. Он выполнил работу с такой тщательностью и эффективностью, что был удивлен, когда к нему больше не обратились. Затем однажды он заметил слежку. Кто-то размышлял о возможности завербовать его и хотел знать, кто он такой на самом деле. Он подчинил свою жизнь строжайшей дисциплине и проявил себя человеком, которому можно доверять.
И в конце концов он снова понадобился. Сперва для простых заданий, потом для все более и более сложных. До последней придумки Бюиссона, состоявшей в предложении не только реализации, но и гарантийного обслуживания. Это и сделало его состояние. Он соглашается не больше чем на три контракта в год и даже более склонен к двум.
Да, профессия вправила ему мозги и помогла найти выход — теперь это уравновешенный и счастливый человек.
Никаких очков — он обладает исключительно хорошим зрением. Носит неприметные строгие костюмы, отчего похож на специалиста по уборке промышленных помещений. Это профессия, указанная во всех его документах и налоговой декларации.
Он путешествует с небольшой сумкой, в которой находится белье, с несессером и портфелем-дипломатом. Если все идет хорошо, его задание не должно длиться больше одного дня. В худшем случае двух.
