все.
На следующий день, вдохновлённый старец Зосима, не смотря на то, что дело, на которое он решился, неожиданно получило успех, понимал, что расслабляться не время, и пора провести уже свои, особые ритуалы.
Не жалея денег, он зашёл в ювелирный магазин, и купил там шесть серебряных крестов. Не настолько массивных, какие носят священники, но более крупных, чем для обычных прихожан. По краям распятия на них сверками тёмные рубины. И цепочки под эти кресты он подобрал специальные, длинные и крепкие.
В обеденное время, когда храм опустел, он выставил всех за дверь, закрылся и повесил объявление, чтобы в течение трёх часов его не беспокоили.
А сам зашёл в алтарь, расставил там свои свечи, выложил другие колдовские инструменты, и приступил к зачаровыванию купленных крестов. Сила храма служила ему достаточным источником энергии. Эти кресты, которые он собирался надеть на будущих инквизиторов, будут надёжно защищать их от всевидящих магов и колдунов всех оттенков волшебства. И от тех, кто не пользуется магией, но имеет властные полномочия, и они не смогут вычислить и увидеть слуг Господних.
Кроме того, отец Зосима влил в эти кресты решимость, храбрость и непоколебимость в следовании святым путём. Ну и, не удержался, и зачаровал цепи заклинанием рабский ошейник, чтобы никто не смог его ослушаться или неожиданно взбунтоваться. Войско Христово должно быть верным своему предводителю, иначе успеха не достичь.
Довольный проделанной работой, старец Зосима положил зачарованные кресты в футляры и вышел из храма.
Глава 4
Где-то возле Мурманска.
Зима уже прочно вошла в свои права, и Кольский полуостров покрылся толстой шубой белого снега. Морозы и метели прогнали туристов, да и местные жители выходили из своих тёплых домов только по необходимости.
Мороз стоял трескучий и суровый.
А Василий, как обычно, не унывал. Разложил перед собой деревянные заготовки для амулетов и оберегов, и старательно вырезал на них сакральные узоры. Местные жители, да и не только с окрестных посёлков, но и с самого Мурманска, были очень охочие до этих изделий. Вырезав всё, как надо, ведьмак заряжал их магической энергией.
Всю зиму напролёт он был занят такой работой. И она приносила радость не только заказчикам, но и ему самому. Василий сплетал узоры, думал, экспериментировал, создавал новые конструкции магических потоков, чтобы не просто защищали своих пользователей, но и способствовали развитию, как умственному, так и физическому.
Полкану же на месте не сиделось, он вихрем носился по округе, проверял, не заблудился ли кто в снегах, и не случилась ли с кем беда на морозе? Что и говорить, не редко ему приходилось спасать замерзающих людей. Выводить их к дому, или вовремя призывать подкрепление. Слава о нём распространилась далеко за пределами этой местности. Благодарные жители щедро снабжали Василия мясом, рыбой и птицей, кто чем мог. Чтобы он не только вволю ел сам, но и хорошо кормил своего необыкновенного пса-спасателя.
Ворон сидел на горячей печи нахохлившись. Полкан только что вернулся домой, ему и дверь открывать не было нужды, проходил сквозь стену туманом. А потом оборачивался белым волком. За полгода он заметно подрос на щедрых харчах, и заматерел, но нрав так и остался добрый и весёлый.
— Ну что, Полкаша, рассказывай, как обход? — спросил Василий, — много сегодня бедолаг спас?
— Да нет, не много, — ответил волк, — только ребятишек в санках покатал, да старушке помог флягу с водой довезти.
Морда у Полкана была довольная, однако, на Карла он поглядывал с беспокойством. Настроение пернатого друга он тонко чувствовал, и оно ему не нравилось.
— А ты чего приуныл? — спросил он.
Ворон не ответил, перья его торчали в разные стороны, а голова вжалась в плечи, глаза он прикрыл, делал вид, что спит.
— Карлуша! — вмешался Василий, он тоже давно поглядывал на ворона, и замечал, что с ним творится что-то неладное, — отвечай, когда тебя спрашивают!
Ворон разлепил глаза:
— Старр я стал!
Василий с Полканом с беспокойством переглянулись.
— С чего это вдруг? — спросил Василий, — вроде ещё неделю назад молодой летал, и бодрый.
— Так старрость может так и прриходит, внезапно!
— Что-то темнишь ты, брат, — покачал головой Василий, — давай, выкладывай, что у тебя стряслось?
— Да вот не вижу я, в последнее врремя, — со вздохом ответил ворон.
— Глаза, что ли, болят? — забеспокоился ведьмак.
— Тьфу ты! — раздражённо плюнул ворон несуществующую слюну, — пррри чём тут глаза? С ними всё в поррядке, слава Богам!
Василий отложил работу, и взглянул на пернатого друга внимательней:
— Ну ка, рассказывай, чего ты там не видишь?
— Чую, беда опять идёт, — поведал ворон, — и опять нам скорро в доррогу собирраться, в Питерр. Только не так, как весной ехал, в рразвалочку, а прридётся поторропиться!
Василий усмехнулся в усы:
— Ну, в такой мороз даже я не решусь на санях ехать. Так что об этом можешь не беспокоиться. Когда выезжать прикажешь?
— Жди, — ответил мудрый ворон, — вот прридёт тебе прриглашение по почте, тогда и собиррайся! А больше я ничего сказать не могу. Всё будто серрой мглой покррыто. Знаю только, что всем, в этот рраз, крррепко достанется! И светлым твоим, любимым, и тёмным. Ещё неизвестно, кому больше?
Василий тревожно задумался, то, что вещая птица не смогла рассмотреть суть проблемы, особенно беспокоило. Значит, кто-то очень сильный накинул на себя непроглядный морок, и может творить любое зло, не опасаясь наказания. С такой магией ни он, ни его друг ворон, прежде не сталкивались.
Василий осмотрел заготовки, посчитал, осталось не меньше двадцати. И он не был уверен, что успеет доделать работу в срок. А теперь уже не был уверен, что вообще когда-либо сможет доделать. Раз ворон сказал собираться, значит без него не справятся, и враг очень серьёзный. Сможет ли он сам выжить в этой войне?
Укоризненно покачал головой и решил, что люди, доверившиеся ему, пострадать не должны. Да и ему самому сильные амулеты не помешают, продолжил работу с ещё большим рвением.
А ближе к полуночи зашёл в комнату, где проводил свои колдовские ритуалы.
Взял большую медную чашу. Налил в неё заговорённую воду, набранную из заповедного родника, бросил в неё травы и поставил на сложенные заранее сосновые дрова. Плеснул на них ароматное масло и зажёг. Огонь разгорался, а ведьмак подкидывал в него особые корешки.
Дым от открытого огня частью уходил в печную трубу, но больше оставался в комнате, пока не затянул её полностью ароматным сизым облаком.
Вода в чаше закипела. Василий аккуратно снял её с огня, долго шептал заклинания и водил
