Королевская корона. Сейчас он ничем не напоминал того рослого, немного угловатого парня с городских окраин – парня в грубых, заляпанных грязью ботинках, в мешковатых штанах и куртке с поднятым воротником – которым любил прикинуться иной раз, появляясь в различных, неподобающих его королевскому достоинству, местах и из тщеславия становясь видимым для смертных.
– Однажды ты уже обманул меня, – процедил Дэймон, пятясь к кровати. – Клянусь богом, которым клянется мой народ, если ты обманешь меня и на этот раз, твое бессмертие продлится не очень долго.
– Ты не слишком сговорчив, сын друида, – улыбнулся бессмертный.
– А ты не слишком разборчив в средствах, мой король.
Один пламенный поцелуй для изуродованной виртуальным хлыстом щеки… Хлыстом, который между тем успешно материализовался и удобно лег инкрустированной рукоятью на ладонь бессмертного.
– Итак, согласен ли ты принять мою любовь?
Тяжело дыша, Дэймон откинулся на подушки.
– Нет.
– В таком случае прими мою ненависть!
– Не смей! – Он сделал попытку увернуться от гибкой глянцевой змеи, со свистом взметнувшейся в воздух. – Ты, может, и господин, но я не слуга!
– Нет, не слуга. Кто посмел назвать тебя слугой? Ты пленник. И я проучу тебя по праву сильнейшего.
– Сделай это как-нибудь иначе!
– Ты совершаешь ошибку, обнаруживая свою слабость, – заметил бессмертный с ласковой укоризной. – Ты слаб… Так помни об этом – и повинуйся.
Приподняв голову, Дэймон рискнул осмотреть постель и себя. Все в полном порядке. Никаких следов жестокой расправы, только старый шрам на плече, да всякие мелкие повреждения, за которые следовало благодарить Константина.
– Должен ли я повторить свой вопрос?
– Нет, – простонал Дэймон.
Объятия бессмертного жгли его до слез.
– Не бойся. Я не попрошу ничего такого, чего ты не смог бы мне дать.
– Я не боюсь тебя, высокорожденный из Бруга.
– Не отвергай меня, Дэймон, и я позволю тебе остаться со мной навсегда.
Дэймон… Впервые он услышал собственное имя из уст бессмертного. Это заставило его вздрогнуть, покрывшись холодным потом.
– Навсегда? Как долго продлится твое «навсегда», повелитель?
Тот улыбнулся одной стороной рта, копируя улыбку Дэймона.
– Go bragh.[60]
Что ж, похоже на правду.
– Посмотри на меня, Дэймон.
Он посмотрел.
– Назови меня по-имени.
От ужаса у него закружилась голова.
– Назови…
– Не требуй от меня этого, мой король.
Все знают твое имя, оно есть во всех книгах, его шепчут, проходя вдоль берега реки Бойн, все сельские жители и даже некоторые горожане. Но назвать тебя им – вот так, прямо здесь – это немыслимо, это недопустимо, это… слишком интимно!
Глаза бессмертного – неукротимые, блистающие глаза прекрасной бестии – были совсем рядом. Ближе… еще ближе…
Всего на один жуткий миг (но и его хватило, чтобы Дэймон окоченел от ужаса) он принял облик Ларри. Сходство было ошеломляющим, абсолютным. А затем (господи, помилуй!) облик самого Дэймона. Лицом к лицу с самим собой… Это ли не клинический случай шизофрении?
– Смелее, Дэймон. Это нетрудно. Видишь, у меня получается. Я говорю: Дэймон. И еще раз: Дэймон. Теперь твоя очередь. Ну?..
Он набрал в легкие побольше воздуха.
– Энгус.
– Хорошо, мой воин. Теперь скажи мне «да».
Он закрыл глаза.
Глава 10
Вестмит… Лонгфорд… Машина идет на автопилоте. Константин, погруженный в свои мысли, толком не следит ни за скоростью, ни за направлением. Он наездил по этому маршруту столько километров, что, кажется, разбуди его среди ночи и посади за руль в пижаме, с завязанными глазами… Стоп! Все это хорошо, но с трассы номер четыре пока лучше не съезжать. В конце концов, мы направляемся не в Мэйо, где год назад ты едва не свернул себе шею на стенах аббатства Коэнг, а в Донегал, минуя Лейнтрим и Слайго.
А еще Сид-Филдс – помнишь? – поселение каменного века Сид-Филдс, где ты впервые увидел блуждающие огни на болотах. Большая часть каменных стен и фермерских построек со временем оказалась под болотистым покровом, что сделало их изучение, мягко говоря, затруднительным. Днем: пружинящая под ногами почва, бекасы в камышовых зарослях, специфический запах стоячей воды… Ближе к ночи: все то же самое, плюс традиционное ирландское суеверие. Сидеть у костра, чесать языками – это их просто хлебом не корми. Похищенные младенцы, друидические огни, распахивающиеся ежегодно, в канун Самайна, недра чудесных холмов… А если в разгар повествования вдруг, боже упаси, прокричит выпь, считай, бессонная ночь тебе гарантирована. Нервные барышни станут вскрикивать, бегать друг к другу по коридору старого одноэтажного школьного здания, топая босыми ногами, и в конце концов поднимут на ноги всех мужчин, способных держать в руках оружие, крича, что вот только что, буквально пять минут тому назад, к ним в дверь ломился сам Брикрен[61].
Как-то раз они задержались на объекте дольше обычного и с наступлением темноты увидели над тропинкой и наполовину погребенными под толщей воды руинами мертвого города блуждающие огни. Мальчишка-шотландец, студент из Эдинбурга… как его, кажется, Диллон… перепугался до смерти и начал убеждать Константина как можно скорее уносить отсюда ноги, на полном серьезе уверяя, что это души погибших на болотах людей. И как тут не вспомнить старину Йейтса.
Было очень темно, мы уже досыта наслушались историй о разных разностях, и это обстоятельство вполне могло незаметно привести нас на тот самый порог – между сном и явью – где сидят, широко раскрыв глаза, Химеры и Сфинксы, и где воздух всегда полон шепотков и шорохов.[62]
Время близится к четырем часам пополудни. Позади остались озера Лох-Кей и Лох-Арроу, потом городишки Коллоней и Баллисдейр. Еще чуть-чуть, и он окажется в сердце графства Слайго с одноименным городом и легендарными, воспетыми поэтом, горными вершинами Нокнарей и Бен-Булбен.
Что-то побуждает его сойти с трассы, оставить машину на крошечной асфальтированной площадке напротив супермаркета и спуститься на несколько минут к Лох-Гилл. Удивленные взгляды встречных напоминают о расквашенном лице и грязных, как у сезонного рабочего, джинсах. Умыться-то он умылся – с удобствами на бензоколонке было все в порядке – а вот переодеться никак. Не предусмотрел, не учел. У Анны, кажется, оставались какие-то его шмотки, но заваливаться к ней в таком виде… Он вообще не собирался ставить ее в известность о своем посещении долины Бойн и очень надеялся, что Дэймон проявит аналогичную сдержанность.
Анне совершенно ни к чему об этом знать. Однако, он избегал встречи еще и по другой причине. После того, как ее ирландский герой-любовник сделал свое признание, Константин не был уверен в том, что хочет видеть ее. Во всяком случае, в ближайшие два-три дня. А если начистоту, он вовсе не был уверен в том, что
