гигантских теней зданий, солнечный свет, падающий в переулок, на сутулую спину старика. Я мог рассматривать это весь день.
– Это недешевая книга, – сказала Сисси, вытянув шею, чтобы посмотреть фото вместе со мной.
Я кивнул.
– Знаю. Но я скопил на нее.
Я заплатил ей, а затем ушел искать Лаки, радуясь, что позже смогу вернуться к книге.
Я нашел Лаки устроившейся на полу в разделе поэзии и читающей маленький томик. Я сделал еще один снимок. Она сидела, согнув колени, поднеся книгу к лицу, опираясь на колени локтями.
Это напомнило мне старые фото Мэрилин Монро, свернувшейся калачиком с книгой. В момент, когда она была столь поглощена книгой, что сбросила свой сексуальный образ, отказалась от игры и стала той версией себя, которую скрывала от зрителей.
– Что ты читаешь? – спросил я, присев на корточки рядом с ней.
Она вся была в книге.
– М-м. Сборник стихов Гвендолен Брукс. Я черпаю вдохновение для песен из стихов.
Мы оба застыли. Я постарался сохранить непринужденный тон.
– О, ты и сама сочиняешь?
Она закрыла книгу и постучала ею по колену.
– Да.
Правда? Конечно, не популярные песни. В ходе моего исследования прошлой ночью я выяснил, что ее менеджеры нанимали лучших хитмейкеров.
Чем больше я узнавал, тем больше был заинтригован.
– Круто. Эм, о… боге? – спросил я.
Она уставилась на меня, а потом мы оба расхохотались.
– Я серьезно! – сказал я.
Лаки смеялась так, что люди вокруг начали бросать в нашу сторону неприязненные взгляды. Она прикрыла рот ладонью и через некоторое время смогла прохрипеть:
– Я живу не ради церковного хора, Джек.
Я поднял книгу, которую она уронила, пока смеялась.
– Значит, ты пишешь для себя?
Она кивнула, нисколько не смущаясь и не стесняясь этого.
– Да. Мне нравится. У меня хорошо получается.
Это не было хвастовством или чем-то подобным. Просто… слова человека, который знает, кто он. Зависть пронзила меня, ледяная и внезапная. Редко можно было встретить кого-то моего возраста с подобным пониманием себя.
– Может, однажды услышу одну из твоих песен, – сказал я.
Она вскинула бровь, а потом встала одним плавным, атлетичным движением.
– В этом твоем сказочном будущем, где ты навестишь меня в Сеуле?
Прежде чем я успел ответить, она потянулась и потянула меня вверх. Я удивился, какая она сильная. Когда я встал, мы оказались друг против друга – очень близко.
Я ткнул книгу ей в грудь.
– Хочешь, чтобы я купил тебе и это?
Она взглянула на ее.
– Не. У меня уже есть такая.
– Ты читала то, что уже читала?
– Ага. Когда мне что-то нравится, мне это нравится.
Развернувшись, она направилась в кафе, и почему-то от этих слов мое сердце забилось чаще и мне стало жарко.
Я еще не успел оправиться, а Лаки заорала с другой стороны книжного:
– Мы можем взять этой еды?
Я рассмеялся:
– Тебя невозможно накормить досыта.
– Никогда.
Глава тридцать первая
Лаки
Мы сели пить чай с молоком, фирменное гонконгское блюдо, по словам Джека. Нам поставили тарелку с печеньем, и я взяла одно.
– Расскажи о своих родителях, – попросила я и откусила от печенья. Теперь моя очередь его расспрашивать.
Его глаза распахнулись.
– А ты переходишь сразу к делу.
– Это всего лишь следующий вопрос после «где ты родился», что я уже знаю. – В Лос-Анджелесе. Это совпадение все еще озадачивало меня. – Чем они занимаются? – я помедлила. – Я имею в виду, если они оба еще живы. – Почему я вообще это сказала? Так грубо.
Джек протянул руку и взял печенье, его рука задела мою. Крошечный фейерверк вспыхнул там, где соприкоснулась наша кожа. «Пуф».
Он коротко рассмеялся.
– Да, они все еще живы. Ну, моя мама сидит дома, а папа – банкир, как я уже говорил, – ответил он, закинув печенье в рот.
– О, круто. Тут, кажется, полно банков, – слабо ответила я. Гениальное наблюдение, Лаки. – Как тебе стажировка в банке?
– Ненавижу все это, – ответил он, макая в чай следующее печенье. Его тон был непринужденным.
– Отстой, – сказала я. – Ну, это временно, лишь до колледжа, верно?
Не успев ответить, он опрокинул чашку с чаем на столе, молочная жидкость потекла к краю с его стороны и закапала на него.
Я вскочила.
– О, нет!
Джек раздраженно заворчал и встал, вытирая одежду там, куда попал чай.
– Извини, пойду, вытру это, – сказал он, отодвигая стул.
– Хорошо, – я потянулась к салфетнице, чтобы вытереть стол, и ко мне присоединилась Сисси, подбежавшая с тряпкой. – Спасибо, – с улыбкой сказала я ей.
Она кивнула в ответ.
– Эй, вероятно, ему нужна новая рубашка? – сказала она, полувопросительно, полуутвердительно. – У нас в отделе сувениров есть несколько футболок для литературных фриков.
– О, – сказала я, постукивая пальцами друг о друга. – Я пойду посмотрю.
Отдел с подарками был в углу магазина, словно не желал выделяться среди ценных фолиантов. Я просмотрела стеллаж с хлопчатобумажными футболками, с изображениями винтажных обложек, очков, котов и всего такого.
Я хотела подарить ему что-нибудь дурацкое, но это должно было быть что-то правильно дурацкое. И тут что-то привлекло мое внимание. Одна из известных черно-белых футболок с именем и союзом «и»:
Джо и…
Мэг и…
Бэт и…
Эми…
Я фыркнула. Идеально. Если Джек поймет отсылку к «Маленьким женщинам», я упаду в обморок. А затем выйду за него замуж, будем честны.
Я подняла ее, расправив, и помахала ей, повернувшись к Сисси, которая с другого конца магазина показала мне большой палец. Ха-ха. Туалет был в другом конце узкого коридора, уставленного швабрами и шкафчиками. Я постучала в дверь.
– Эй, Сисси сказала, ты можешь надеть одну из их футболок. Я выбрала для тебя.
Дверь открылась, и на пороге появился Джек, нижняя часть его рубашки была мокрой и в мыльной пене. Он уставился на футболку в моих руках.
– Дай посмотреть.
Я поднесла ее прямо к его глазам, хлопок задел мои губы.
– Круто, правда? – мой голос был приглушен футболкой.
Он в замешательстве уставился на нее.
– Кто все эти люди?
Я расхохоталась, фыркнув.
Он вскинул брови.
Я сунула футболку ему в грудь.
– Всего лишь четыре самые крутые женщины всех времен.
– Не хочу этого знать, – проворчал он и начал расстегивать рубашку.
Я вытаращилась на него.
– Ты что делаешь?
– Переодеваюсь? – он не поднимал взгляда, продолжая расстегивать рубашку.
Не опускай взгляда с его лица.
– Ну,
